Почему буксует? Это у меня оно слишком буйное  pooh_lol.gif

marina
К утру я, боюсь, 10-ю не допишу... а хотелось бы для тебя.
На личку, это в смысле на мейл (что-то я торможу - вся в Опере завязла) 

Не вижу. 
Нашла.  ok.gif

Да я не тороплюсь, само идет. 

Отредактировано Тали (2007-05-25 20:10:37)

red rose
:thank_you:
Думать над изданием никому не рано и никогда не поздно    Шутка.
Это определенные связи надо иметь. За свои средства - пожалуйста, сколько угодно. А пробиться в приличное издательство... увы, нереально.

В курсе 

Вот и ответик на один из многочисленных вопросов 

Глава Х
(начало)

Мэтр Нортуа оторвал взгляд от бумаг, поднял голову и с нескрываемым удивлением воззрился на улыбающуюся ему с порога кабинета сестру. Адвокат не часто видел Жюли в своей конторе, тем более с утра пораньше.
– Жюли? Ты здесь в такое время?
Судя по выражению лица мадам Арвиль, если ее и привела какая-то веская причина, ничего плохого в ней не было. Поэтому Мишель привстал с места и сделал вид, что пытается выглянуть в окно.
– Не старайся так, Мишель, – рассмеялась Жюли. – Снег не пошел, и Сена не выплеснулась из берегов. Доброе утро!
– Доброе утро, малышка! Проходи же, не стой в дверях. Что случилось?
Жюли прошла вглубь кабинета и села в кресло перед адвокатским столом, вольно откинувшись на спинку.
– Красиво у тебя тут и кресло мягкое, – одобрительно заметила она. – Ничего не случилось. Решила заглянуть перед тем, как поехать к де Шаньи. Вчера увидела любопытную статью и хочу кое о чем тебя спросить. У тебя найдется четверть часа?
Мишель вытащил из жилетного кармана дорогие золотые часы, посмотрел на циферблат и серьезно кивнул:
– Даже полчаса.
Несмотря на ребячества, которые иногда позволяли себе, оказываясь наедине, брат и сестра, оба прекрасно знали, чего каждый из них стоит на самом деле. Если Жюли приехала к нему в контору, сделав солидный крюк по дороге из пригорода к дому своей подопечной виконтессы, ее визиту следовало уделить столько времени, сколько было возможно.
– Отлично. Ты помнишь Эрика, Мишель? Как его полное имя?
– Эрика? – автоматически переспросил адвокат.
– Да, сына господина Лебера. Посмотри, что тут написано. Наверное, я ошибаюсь. Но это было бы так замечательно.
Жюли долго думала, как бы завести с братом разговор об Эрике, чтобы не удивить его внезапно проснувшимся интересом к человеку из далекого детства. Статья о постановке новой оперы французского композитора в Вене оказалась как нельзя кстати. Сочетание фамилии Лебер с названием оперы буквально заставило ее вжиться в текст, вычитывая между строк подробности, на которые не обратил бы внимания любой другой человек. Краткий пересказ содержания подтверждал ее ожидания: переложить в творчество боль потери и поражения – разве это не лучший путь к возрождению?
– Эрика, конечно, помню. Полное имя – Этери Луи Лебер, – скороговоркой выдал Мишель и углубился в статью.
По мере прочтения на его лице расцветала искренняя теплая улыбка. Жюли не стала отвлекать брата, хотя на языке у нее так и вертелся следующий вопрос.
– Ого! – едва не присвистнул один из самых преуспевающих адвокатов Парижа. – «Триумф французской оперы в Вене»! А мы узнаем об этом из газет. Прекрасная новость! Ты права, Жюли, клянусь, ты права! Последний раз Эрик писал мне из Цюриха, что собирается ехать в Вену. И ни словом не обмолвился о своей опере. Должно быть, боялся спугнуть удачу. Как я за него рад!
Мишель в волнении снял очки в большой роговой оправе, положил их на стол, снова взял в руки, покрутил, опять водрузил на нос.
– Так вы общались все эти годы? Подожди, ты сказал, первое имя – Этери? – Жюли даже немного растерялась, она не ожидала столь бурной реакции брата на новость и боялась позабыть под влиянием его эмоционального всплеска все возникшие в голове вопросы.
– Ну, да. Ты, конечно, не можешь этого помнить. Он придумал себе имя «Эрик» еще в начальном классе гимназии. «Этери» его страшно злило. Он и сейчас во всех бумагах, кроме юридических и финансовых документов, подписывается только вторым именем. Все его и знают как Луи Лебера, – объяснил Мишель.
– Все знают Эрика? – с непритворным изумлением спросила Жюли.
– Я хотел сказать, все, кто с ним работает, – поправился брат.
– И чем же он занимается?
– В основном, архитектурой: мой дом, клиника Шарля и еще десятка два общественных и частных зданий построены по его проектам. Это только в Париже. Но, как видишь, строительство – не единственное его занятие, – кивнул на лежащую перед ним газету Мишель.
– Ты меня совершенно оглушил, Мишель. Твой дом, лечебница… Кабинет в клинике – изобретение Эрика?
– Чему ты удивляешься? Не помнишь, ЧТО он мог сотворить фактически на пустом месте. Эрик унаследовал таланты и отца и дяди.
– А чем знаменит дядя Эрика?
– Знаменит… скорее известен. Антуан Лебер был профессором математической физики в Высшей политехнической школе. Он умер семь лет назад, я занимался оформлением наследства.
Жюли никак не могла собраться с мыслями: ее версия относительно личности Призрака Оперы, с одной стороны, как будто подтверждалась, а, с другой, рушилась, словно карточный домик. Вместо отвергнутого обществом изгоя, каким должен бы быть человек, похоронивший себя в подземелье, со слов Мишеля в воображении складывался образ преуспевающего, вполне благополучно устроившегося в этом непростом мире специалиста.   
– Как же я ни разу не встретила его у тебя?
– Видишь ли, – Мишель неожиданно замялся и помрачнел, – Эрик давно не бывает у нас. Я имею в виду, не бывает дома, сюда он иногда заходит.
– Что-то произошло?
– Раз уж мы заговорили о нем, лучше я расскажу тебе. Мадлен до сих пор очень расстраивается, когда вспоминает… Понимаешь, люди, которые узнают его близко, начинают ценить за ум, эрудицию, талант. Но любому человеку хочется большего: тепла, любви, счастья, наконец.
– Я понимаю, – кивнула Жюли.
Она внутренне напряглась, непроизвольно придвинулась к краю сидения и выпрямила спину.
– В начале 75-го года Эрик часто бывал у нас. Его карьера шла на подъем: он выиграл конкурс на строительство одного из новых корпусов Университета, работал над несколькими частными заказами и сотрудничал с самим Гарнье. Я никогда не видел его таким вдохновленным. Ему удалось преодолеть негативную реакцию на свою внешность, заслужить авторитет и доверие заказчиков. И вдруг… Эрик приходит ко мне сюда и просит продать дом его дяди. Мы не виделись какую-то неделю, а я с трудом узнал его. Он сильно похудел, осунулся, а глаза… Я даже не берусь описать, что я увидел во взгляде Эрика. Это была бездна – адская бездна невыразимой муки, тоски, отчаяния, унижения… Одним словом, он походил на призрак самого себя. Он ничего не объяснил мне, подписал документы и исчез на целый год. Потом внезапно появился и заявил, что собирается строить собственный дом и подыскал участок земли, который хочет приобрести. Я, как обычно, оформил все бумаги. Надо сказать, что участок он купил под целый дворец. Полагаю, что туда ушли все деньги, полученные им от отца и от продажи парижского дома Антуана Лебера, да еще, как минимум, половина того, что он сам успел заработать. Честно говоря, Эрик показался мне немного странным, словно был не в себе. Нет, рассудок его не помутился, но… какая-то сумасшедшинка во взгляде присутствовала. Знаешь, как бывает у людей, одержимых идеей осуществления практически нереального проекта. Раньше он был фантазером, изобретателем, но не мечтателем…   
Мишель прервался и посмотрел на часы, оставалось еще пять минут до назначенного клиенту времени визита.
– Мишель, а ты не догадываешься о причине его исчезновения? – поторопилась задать интересующий ее вопрос Жюли.
– Гадать здесь нечего. Причину зовут Женевьева де Кавиль. Ты должна ее помнить, она  кузина Мадлен.
– Ах, эта высокомерная особа, поклонница Катюля Мендеса! – поморщилась Жюли. – Как же, помню. Мы познакомились на крестинах Эмиля. Бог мой, что Эрик мог найти в ней?
– Не знаю, не знаю. Она умна, образованна, красива.
– И столь же спесива, самолюбива и бездарна. Ты помнишь ее стихи, она читала их вечером в гостиной? Псевдоэстетская пустота с претензией на следование идеям парнасцев. Мне страшно представить, что могло произойти между ней и Эриком…
– Очевидно, ничего хорошего, – вздохнул Нортуа. – Я не знаю подробностей, но Женевьева поделилась с Мадлен впечатлениями о «нелепом и смешном курьезе»: Эрик просил ее руки. Я узнал об этом уже после того, как он пропал.
– Пресвятая Дева Мария! – Жюли вскочила на ноги, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции. – Бедный Эрик! Теперь все ясно.
– Что ясно? – подозрительно спросил Мишель. – Ты уже уходишь?
– Ясно, почему он перестал у вас бывать, – нашлась Жюли: подумала же она совсем о другом. – Мне действительно пора. Последний вопрос, Мишель. Его дом, он так и не построил его?
– Почему не построил? Полгода назад закончили отделочные работы. Стоит пустой и привлекает внимание множества желающих купить этот сказочный замок. Хотел бы я знать, для какой принцессы его спроектировал Эрик. Надеюсь, не для Женевьевы.
– Наверное, нет.
Тяжелая дубовая дверь с солидной бронзовой ручкой в виде головы льва нерешительно приоткрылась, и в кабинет просунулась кучерявая голова молодого помощника адвоката:
– Господин Нортуа, к вам генерал Дюваль.
– Я уже убегаю, Мишель. Договорим как-нибудь в другой раз.
– Спасибо за хорошие новости, Жюли.
Жюли кивнула на прощание брату и быстро вышла из кабинета.

*     *     *

Отредактировано Тали (2007-05-27 10:26:18)

Вопросы - это интересно  Я не обещаю на все ответить... но если по тексту что-то непонятно, то спрашивай.
Вот полное имя и прозвучало, собственно говоря, ничего особенного.  :sorry:

Не переживай: ночь у меня - самое время для творчества 
:thank_you:

Наше 
А ноги я еще пока тоскаю 

Romantic Angel
Все может быть. У нас в универе Гарсия Моралес был с русским паспортом