Просьба не бить по голове тяжелыми предметами. Это у меня больное место. 

Глава IX
(окончание)

*     *     *

– Браво! Браво! Брависсимо! – тихо пропел Эрик.
Его голос плыл по комнате дыханием нежного майского ветра, ласковой волной южного прибоя в теплый безветренный вечер. Он обволакивал, убаюкивал, наполнял сердце покоем и радостью. В полумраке – на этот раз Эрик оставил минимальную подачу газа – пение Ангела производило особое, чарующее впечатление. Лицо Кристины озарилось светлой улыбкой:
– Маэстро!
– Ты была великолепна, Кристина. Я горжусь тобой.
Девушка по привычке вскинула голову: ей всегда казалось, что голос идет сверху, хотя маэстро часто подшучивал по этому поводу, говоря, что его не нужно искать на потолке.
– Спасибо. Без вас этого никогда бы не было, я не смогла бы так петь.
– Да, наверное. Все равно я счастлив за тебя, мой ангел.
– Вы – мой Ангел Музыки.
Он негромко рассмеялся:
– О, Кристина…
– Кто же вы? Не прячьтесь от меня, я уже не маленькая. Я прошу вас.
В ее голосе было столько… не любопытства, нет, надежды и радостного ожидания, что Эрик не смог устоять.
– Хорошо. Только обещай мне не задавать вопросов…
– Учитель…
– Я неправильно выразился: обещай не задавать слишком много вопросов и не требовать немедленных ответов, если я не смогу дать их сразу. Я все расскажу тебе, когда настанет время.
Одна часть сознания, та, что обычно называется здравым смыслом, отчаянно противилась происходящему, но Лебер уже был не в силах остановиться. Он безумно устал, устал изображать из себя бесплотное существо, чуждое человеческим чувствам, желаниям и стремлениям. Как он завидовал молодому виконту, для которого было так просто оказаться рядом с ней, смотреть ей в глаза, прикасаться к ее руке…
– Но почему?
– Кристина, ты знаешь, театр – это нереальный мир. Когда зритель идет на представление, он заранее согласен поверить в то, что макет на колесах – настоящий африканский слон, а листы разрисованной фанеры – замок благородного рыцаря. Главное – это чувства, пробуждаемые в душе игрой актеров. Я тоже играю здесь свой странный спектакль, и пока он не окончен, просто верь мне. Ты согласна?
– Да, как вы скажете, маэстро.
Она машинально поправила оборку светло-розового муарового платья и на секунду приложила руку к груди, словно надеялась умерить частое биение взволнованного сердца. Голова немного кружилась от предчувствия проникновения в заветную, почти сказочную тайну ее загадочного учителя также, как сегодня на сцене, когда зрительный зал взорвался аплодисментами и криками «Браво!». 
– Смотри на свое отражение в зеркале, Кристина.
Девушка сделала несколько шагов и замерла, отчего-то не решаясь подойти ближе.
– Теперь плыви, о лебедь мой.., – запел Эрик.
Прекрасный голос посланца небес проник в  самую глубину существа Кристины, погружая ее в состояние близкого к трансу восторга. Лебер пел партию Лоэнгрина по-немецки, дойдя до слов короля Генриха, он повел мелодию голосом неожиданно низко, затем, чуть подняв регистр, также без слов озвучил куплет хора. Наконец, опять послышались слова рыцаря святого Грааля, теперь уже по-французски:
– Эльза, принцесса Брабанта слову внемли моему…
Большое, выше человеческого роста зеркало в резной золоченой раме, как показалось Кристине, еле уловимо дрогнуло, и в его потемневшей глубине возникла высокая мужская фигура в длинном черном плаще. Ее контуры очерчивали далекие отблески желтоватого пламени, лицо же было почти неразличимо, потому что газовые светильники в комнате совершенно потухли, а три зажженных свечи в стоящем на туалетном столике канделябре были не в состоянии разогнать сумрак довольно большой теперь комнаты. Маэстро протянул ученице руку. Кристина вложила свою ладонь в его, и медленно, словно во сне, пошла следом за Ангелом, увлекаемая не столько легким прикосновением, сколько чудесным голосом. Когда они оказались рядом с горящим в стенной скобе факелом, девушка уже завершала свой куплет:
– … тогда душу и тело вручу я свободно. 
Теперь ей была хорошо видна скрывающая половину его лица белая маска, но в том эйфорическом состоянии, в котором она сейчас находилась, Кристина ничуть не испугалась и даже как будто не придала этому значения. Эрик вытащил факел и, свернув за угол темного коридора, повел Кристину вниз по длинной винтовой каменной лестнице, продолжая петь слова дуэта:
– Эльза, если ныне пред Богом…
Лестничный марш сменился другим коридором, точнее это была целая галерея, настолько широкая, что по ней могли бы проехать рядом два экипажа, свод терялся высоко над головой. Снова поворот и лестница, снизу ощутимо потянуло прохладой, воздух стал более влажным, но Кристина почти ничего не замечала. Захваченная романтическим настроением вагнеровской драмы, она утопала в звуках голоса Эрика и воодушевленно отвечала ему в нужных местах, не вдумываясь в смысл слов до тех пор, пока он не повторил с какой-то особой интонацией финал дуэта:
– Ты все сомнения бросишь,
   Ты никогда не спросишь,
   Откуда прибыл я,
   И как зовут меня!
Они стояли в огромной подземной пещере на берегу озера, на воде покачивалась лодка, нос и корму которой освещали два больших фонаря.
– Вы неслучайно выбрали этот дуэт, маэстро. Именно эти вопросы задавать нельзя?
Кристина изумленно оглядывалась вокруг, пытаясь понять, куда он ее привел. По-видимому, это был самый нижний уровень подземелья Оперы. Но страха не было. 
– Задавать можно, но я не смогу ответить на них, – Эрик чуть улыбнулся уголками губ. – Пока не смогу.
Он затушил факел, помог девушке сесть в лодку, сбросил плащ и положил его на дно. Потом столкнул утлое суденышко в воду, забрался сам и взялся за весла. Тихий плеск воды и зябкий ветерок, пробегающий над озером, разогнали сладкий дурман, застилавший до этой минуты сознание Кристины. Куда везет ее скрывающий лицо и имя незнакомец? Девушка непроизвольно вздрогнула. Эрик заметил это:
– Холодно? Ты слишком легко одета, Кристина. Возьми мой плащ.
Видя ее нерешительность, он добавил:
–  Я как учитель говорю: простудишься – посадишь голос.
– Сейчас, маэстро.
Такие знакомые менторские нотки с легким налетом самоиронии вдруг совершенно успокоили Кристину: это же ее Ангел Музыки. Разве может он ее обидеть?
Она послушно взяла со дна тяжелый и ужасно большой плащ Призрака; закутавшись в него,  словно ребенок в пальто взрослого человека, девушка вопреки здравому смыслу почувствовала себя удивительно уютно. Его голос и искренняя забота грели сердце забытым теплом отцовской нежности. Этот человек был гораздо моложе ее отца, но, вероятно, куда старше Рауля. 
– Маэстро…
Она нерешительно замолчала.
– Хочешь спросить, куда мы направляемся? – озвучил ее невысказанный вопрос Эрик. – Скоро ты все увидишь. Чуть-чуть терпения и я напою тебя горячим шоколадом, а потом провожу обратно.
Пещера сузилась, каменные стены сошлись так близко, что можно было бы коснуться их рукой. В одном месте Эрик почти вплотную подвел лодку к зачем-то выбитому в глубине подземелья настенному барельефу в виде головы льва, впрочем, не единственному: по пути им уже попадались эти загадочные архитектурные изыски. Фонари едва разгоняли мрак в пределах одного метра впереди и позади лодки, поэтому Кристина не разобрала, почему или для чего они задержались здесь на несколько секунд. Эрик оттолкнул лодку от стены, сделал десяток гребков, и они оказались в очередной пещере, не слишком большой. Она заканчивалась сводчатой аркой, перекрытой огромной стальной решеткой, которая медленно поднималась вверх. В своеобразный «дверной проем» падал неяркий свет.

Отредактировано Тали (2007-07-08 23:50:26)

marina
Спасибо! Я жутко переживала, что не справлюсь с этим моментом.  :thank_you:

marina
Я так увлеклась научностью в духе НТР того времени, что боялась уже растерять романтику. 

marina
:thank_you:  :thank_you:  :thank_you: