marina
Мне не очень нравится, как директора в фильме заглядывают виконту в рот. Я решила изобразить ситуацию немного иначе.   
Раулька ведет себя почти как в книге (чего от него еще ожидать?) 

Вот-вот...
thank_you2.gif

Рассчитал просто идеально. Естесственно, меньше всего Дени нужно убивать виконта (да и силенок, пожалуй, не хватило бы), но ведь каждый думает о своем...   А у страха глаза 

:yes:  Чем дальше, тем страшней.
Спасибо!
thank_you2.gif

Сайонара
Тут самый интересный вопрос даже не о ком она подумала (вариантов-то в свете последних событий не особенно много), а чего именно испугалась 

Romantic Angel
Напомни, какая глава у тебя последняя.

Romantic Angel
Ну, как будет возможность, черкнешь о впечатлениях 

Сайонара
Я жуууутко ответственный автор: у меня по ходу все прояснится.   

Romantic Angel
Я верю, ты исправишься 

Глава XVI
(начало)

Возможно, он поступил с Карлоттой чересчур жестоко, но сожалеть уже было поздно. Сейчас на подмостки должна выйти Кристина… Эрик бросил беглый взгляд вокруг, проверяя, нет ли поблизости кого-нибудь из рабочих. Черная тень промелькнула у веревочных мостков с противоположной стороны сцены и скрылась в направлении лестницы, ведущей на этаж над зрительным залом. Что там делает Дени? В его состоянии только и остается лазить по веревкам и стропилам. Недоброе предчувствие заставило Лебера поспешить за неугомонным Духом Оперы. Но его опередили. Пока архитектор пересекал по шатким подвесным мостикам – это был самый короткий, хотя и не самый безопасный путь – пространство над сценой, Жозеф Буке попытался преследовать Дени. Эрик видел, как, вероятно, заметивший незадачливого борца с привидениями Дени вынырнул через одну из потайных дверей и, скользнув в сторону, прижался к стене. Следом на узкую площадку выскочил рабочий. Кажется, Буке не слишком твердо держался на ногах, его кирпичного цвета лицо лоснилось от пота. Ошалевшими глазами пьяница уставился на пробирающегося над самым центром сцены Эрика и, недолго думая, двинулся по мостику ему навстречу. Должно быть, в затуманенном винными парами мозгу Жозефа Буке возникла безумная идея, наконец-то, изловить Призрака. Эрик вполне был уверен, что догнать его, в отличие от больного Дени, рабочий не сможет. Лебер некоторое время выждал, оставаясь на месте, и двинулся в обратном направлении.
Он преодолел уже две трети пути, когда негромкий сдавленный вскрик за спиной – никто другой его бы и не услышал, так как музыка заглушала все посторонние шумы – заставил Эрика оглянуться. Лебер похолодел: злополучный рабочий, дергаясь в конвульсиях, болтался в пустом пространстве над сценой на захлестнувшей его шею удавке, конец которой с большим трудом удерживал в руках Дени. Маска висела на шее убийцы – не то он сам снял ее, чтобы напугать жертву, не то Буке в последний момент успел ее стащить.
В своей жизни Эрик видел немало драк, в детстве и юности во многих участвовал сам и даже был свидетелем непреднамеренного убийства в пылу одной из них. Но наблюдать, как на человека набросили удавку, ему не приходилось. В памяти вспыхнула яркая картинка: их первое знакомство с Духом Оперы, просвистевшая в полуметре от его головы веревка. Наивно было полагать, что Дени изменит своим опасным привычкам. Выражение лица обитателя подвалов выглядело совершенно невменяемым: по-видимому, он вколол себе двойную дозу морфина. Предпринимать что-либо уже не имело никакого смысла. Руки Дени разжались,  труп полетел вниз.
В несколько прыжков Эрик добрался до площадки, соблюдать осторожность было некогда. Не трудно представить последствия безумного поступка его подопечного: человек – не крыса; хотя Дени, похоже, большой разницы между этими существами не видел. От этой мысли Лебер содрогнулся: «Кристина! Где Кристина?» Эрик бросился к скрытой в толще одной из стен служебной лестнице. О ее существовании в театре никто кроме него не знал, даже Дени.

Крики ужаса внизу перекрыл зычный голос Ришара Фирмена:
– Без паники господа! Это несчастный случай! – взывал к перепуганной публике администратор.
Рассмотреть, что же произошло в действительности, из зала было сложно: труп рухнул неожиданно, заметить веревку зрители вряд ли успели. Занавес поспешно опустили. Пока шокированные «несчастным случаем» меломаны с подавленным видом, но без суеты покидали театр, за кулисами ситуация была близка к панике. Артисты и вспомогательный персонал бестолково толпились вокруг распростертого тела. Жестким окриком заткнув рот нескольким слабонервным танцовщицам, месье Андре поспешно выдворил их со сцены – пусть визжат где-нибудь подальше от ушей еще не разошедшейся публики. Труп Буке он приказал отнести в ближайшее подсобное помещение. К его большому облегчению, конец веревки выглядел оборвавшимся. Следовательно, стоит попытаться выдвинуть полиции версию о самоубийстве. Только расследования убийства им здесь и не хватало! Всегда можно договориться с понимающими людьми: кому охота лезть на небезопасные мостки и проверять, к чему там была привязана веревка. А заявление о том, что любивший выпить покойник недавно получил уведомление от администрации об увольнении в конце текущего года, практически не грешило против истины. Бумагу действительно подготовили, ее следовало всего лишь доставить в комнату Буке до прихода полицейских.

*     *     *

Уже открыв потайной проход, Эрик остановился: он услышал возбужденные голоса, они приближались. Кристина и виконт де Шаньи. От сердца отлегло. Но тут же тревога вернулась вновь: для чего они поднимаются по этой лестнице? Где-то там, наверху прячется сейчас обезумевший Дени.
– Куда ты меня ведешь? – расслышал Лебер вопрос Рауля.
– Бежим на крышу, скорее! – ответила Кристина.
– Но зачем? – виконт явно был в недоумении.
«Вот именно, зачем? – подумал Эрик. – Что за фантазия пришла ей в голову?» В настоящий момент он даже был рад, что девушка не одна, у него имелись все основания опасаться инфантильной ревности Духа Оперы.
– Тебе грозит опасность. Я объясню потом.
Теперь уже Лебер перестал что либо понимать, но он узнал, куда они направляются. Эрик шагнул на лестничную площадку, закрыл за собой дверь и вместо того, чтобы спуститься вниз, поднялся на крышу, опередив ученицу и ее поклонника. Было довольно холодно, но, к счастью, безветренно. Узорчатые снежинки, беззвучно порхая в воздухе, медленно опускались. По-видимому, снег пошел совсем недавно, крыша казалась черной и неприютной. Эрик прекрасно знал, откуда они должны появиться, знал каждый метр, каждую фигуру, венчающую кровлю Дворца Гарнье, – он столько времени провел здесь с мольбертом и красками – и занял выгодную позицию.
Беспокойство росло. Он все же сомневался, что в случае нападения молодой аристократ справится с находящимся под влиянием морфина сумасшедшим, не представляя, чего от того можно ожидать. Может быть, он напрасно не пошел за ними следом?
   Наконец, он снова услышал голос открывающего дверь Рауля:
– О чем ты говоришь, Крошка Лотти? Все это тебе приснилось или померещилось во время болезни. Нет никакого Призрака Оперы. Успокойся.
– Может быть… может быть, я видела то страшное лицо в бреду. Но надпись на зеркале! Она появилась сейчас, во время спектакля, там, в моей комнате.
– Тогда зачем мы пришли сюда? Нужно спуститься и посмотреть, – пожал плечами виконт.
– Ты не понимаешь! Я боюсь, он убьет тебя, как убил Буке. Говорили, что Призрак убивает всех, кто ему не понравится. Но я не верила, – в ее голосе слышалось отчаяние.
Кристина сделала несколько шагов и испуганно оглянулась, ей показалось, что она слышит вздох.
– Любовь моя, тебя кто-то напугал. Но со мной ты не должна ничего бояться. Уйдем отсюда. Здесь холодно, ты снова простудишься, – Рауль говорил ласковым, но настойчивым тоном. – Посмотрим на твое зеркало, я все проверю.
– Я больше не останусь в этой комнате. Он может пройти через зеркало, как я проходила сквозь него, –  всхлипнула она.
Решив, что от испуга Кристина сама не понимает, что говорит, виконт не обратил внимания на ее последние слова. Она была так хрупка в своей беззащитности, милая впечатлительная девочка, верящая в сказки своего отца и легенды Оперы. Рядом с ней Рауль чувствовал себя рыцарем из средневековых романов.
– Идем, – он приобнял ее за плечи, девушка не отстранилась и позволила себя увести.
Чтобы не застонать, Эрик вцепился зубами в тыльную сторону ладони. Он все понял: поскольку сам он никаких надписей не оставлял, это мог сделать только Дени. Как же изобретательна ревность несчастного изгоя!

*     *     *