Интересно, и что вы скажете на нижеследующее?
(Попрошу крупногабаритных аргуметов, как то: шкафы, письменные столы, кресла - не использовать, ножи и вилки в дискуссии не применять!)  blush2.gif

Глава VI
(начало)

Пока Кристина завтракала, Жюли написала записку мужу и отправила с ней одного из слуг виконта в клинику. Она просила Шарля непременно пригласить сегодня на ужин Огюста Вернуара. Если скелет обнаружила полиция, тот не мог миновать стола патологоанатома. А столь необычный случай наверняка не прошел мимо внимания такого «любителя» диковинок и различного рода врожденных дефектов как Огюст. 
Чуть позже, предоставив Мертье возможность убедиться в действенности методов современной психиатрии, мадам Арвиль зашла в библиотеку с намерением выбрать книгу, которую собиралась почитать Кристине после врачебного осмотра. Она медленно бродила вдоль многочисленных книжных шкафов, приобретенных кем-то из предков Рауля на закате стиля ампир, и никак не могла сосредоточиться на корешках с названиями томов. Добившись, наконец-то, от Кристины подробного описания внешности Призрака, Жюли оказалась в полном смятении.
Неужели это был Эрик? Тот самый Эрик – первая, почти детская любовь Люсиль, о которой, как об ужасной тайне, девушка решилась поведать только младшей сестре? Эрик, который строил для них из спиленных веток, старых штор и досок сказочные замки в саду дядюшки Тремьера?
Жюли не видела его слишком много лет, чтобы вспомнить цвет глаз или верно судить о росте. Последний раз Эрик зашел к Нортуа перед отъездом в Париж за письмами для Мишеля и попрощаться. После смерти отца он уезжал к дяде. Матери Эрика Жюли не помнила совершенно, скорее всего, даже никогда и не видела, так как она умерла намного раньше мужа. Теперь мадам Арвиль лихорадочно пыталась подсчитать, когда Эрик покинул Руан. Она смутно вспомнила похороны его отца: серый, промозглый день, холодный ветер, начинающий временами моросить дождь, мокрые желтые листья на надгробиях – осень. Мишель уже года два учился в Сорбонне, поэтому Эрик и взялся передать ему письма… Следовательно, шел 61-ый год. Да, именно. В марте Жюли исполнилось одиннадцать – господин Лебер был еще жив, и они оба пришли поздравить ее с днем рождения, – Эрик подарил ей куклу. Он всегда дарил сестрам Нортуа замечательные игрушки собственного изготовления. А сколько же ему тогда было лет? Шестнадцать или семнадцать, в гимназии он учился двумя-тремя классами младше Мишеля. Жюли вздрогнула, представив, каково приходилось Эрику сносить бесконечные издевательства и насмешки одноклассников. Его отец не позволял сыну прятать лицо, считая, что из этого ничего хорошего не выйдет, а будет только хуже. Наверное, господин Лебер был где-то прав. Дети Эжена Нортуа, привыкшие к внешности Эрика с раннего детства, не видели в ней ничего ужасного или смешного. Для них Эрик был… Эрик – умница, фантазер, мастер на все руки. Кто починит найденную на чердаке старинную музыкальную шкатулку? Конечно, Эрик. А кто устроит на праздник такой фейерверк, посмотреть на который сбежится полокруги? Эрик, кто же еще.
Картины далекого прошлого медленно, но верно восстанавливались в памяти, и Жюли все больше убеждалась в том, что описание Кристины вполне соответствует не только внешнему виду Эрика, но и некоторым другим деталям, которые ей удалось извлечь из  своих детских воспоминаний. Да, сын архитектора Лебера, несомненно, обладал множеством талантов, он прекрасно рисовал и делал чертежи к проектам отца. Жюли знала об этом, так как Эжен Нортуа и Лионель Лебер были партнерами, и в доме часто говорили о делах их строительной компании. Но мадам Арвиль не могла вспомнить, чтобы Эрик когда-нибудь пел. Это ее смущало. Он играл на рояле, они даже брали уроки у одного учителя, поскольку их семьи были очень дружны. Но петь…
Жюли ругала себя за то, что прожив столько лет в Париже, ни разу не спросила у Мишеля об Эрике. Ведь брат должен был что-то знать о друге детства. Она просто совершенно забыла о существовании Эрика! И еще одно соображение не позволяло Жюли полностью увериться в правоте собственных предположений: Эрик никоим образом не мог быть мальчиком из цирка, о котором рассказывала мадам Жири. И что бы заставило его поселиться в подвале Оперы? Полученное от отца наследство, если и не делало Эрика богатым по столичным меркам человеком, все-таки должно было обеспечить ему вполне безбедное существование. Как-то не верилось в то, что Эрик бездарно промотал деньги отца, ничем при этом не занимаясь. Праздность и лень были совсем не в его характере.

*     *     *