И уносит меня, и уносит меня.... 
Глава XXIII
(начало)
Так поразившие лейтенанта синяки и ссадины на теле господина де Шаньи были далеко не худшим из того, что могло случиться с неосторожно забредшим в глубины подземелья Гранд Опера человеком.
Упрямая руководительница балета все же показала ему кратчайший путь к одной из ведущих в подземелье лестниц, но Рауль не собирался лезть туда один. Он разыскал полицейского лейтенанта, тот взял с собой еще троих подчиненных, и впятером они начали спускаться в подвалы. Но тут Раулю пришла в голову мысль, о которой он никак не хотел сообщать полиции.
– Я догоню вас, господа, – обронил виконт и умчался наверх.
Жавер – он шел первым – только пожал плечами, поднял повыше фонарь и махнул остальным, чтобы не останавливались: в конце концов, никто не заставляет аристократа лично ловить коварного Духа Оперы, это не его работа.
Рауль бегом вернулся в наполненные дымом коридоры первого этажа, дышать было трудно, глаза щипало. Он вытащил белый носовой платок и прикрыл им нос и рот, наткнувшаяся на него в туманном мареве девица из балетной труппы отшатнулась и дико завизжала. Де Шаньи не собирался выяснять причин странного поведения танцовщицы – не удивительно, что в театре все с ума посходили, – он торопился добраться до комнат мадам Жири. Только бы она была еще там! Рауль знал, что ключ от бывшей комнаты Кристины остался у мадам. Взламывать тяжелую дубовую дверь на крепких петлях не хотелось, нужно еще найти подходящий инструмент. А времени оставалось все меньше. Этот Дон Жуан или Красная Смерть – похоже, это был один и тот же человек – мог отнять у него Кристину. Чудовищная сила обаяния его голоса не на шутку испугала Рауля: он видел, что творилось с его возлюбленной под воздействием сатанинского дара похитителя.
К счастью, мадам Жири оказалась у себя. Огонь практически не затронул женскую половину жилых помещений, в этой части здания пожар уже потушили. Но оставаться долго здесь было нельзя, большая задымленность и опасность повторных возгораний требовали покинуть Оперу. Балетмейстер труппы и ее дочь, собрав самые ценные вещи, уже собирались отправиться на ночь в какой-нибудь не слишком далеко расположенный отель.
Вытребовав ключ от бывшей комнаты невесты, чему мадам Жири не слишком сопротивлялась, виконт приступил к осуществлению своего плана. Рауля интересовало загадочное зеркало, с которым было связано множество странных и таинственных событий прошлых месяцев. Поверив, наконец, в Призрака Оперы, он понял, что там должен быть тайный ход, возможно, кратчайшим путем ведущий к месту его обитания.
С тех пор, как Кристина забрала свои вещи, комната не изменилась, прибавился лишь толстый слой пыли на полу и остатках мебели. Рауль оглянулся в поисках предмета, с помощью которого можно было бы разбить проклятое стекло. Не швыряться же в зеркало тяжелым неуклюжим креслом. Сначала он не нашел ничего подходящего, пока его взгляд не упал на лежащую рядом с камином чугунную кочергу. Размахнувшись, виконт со всей силы ударил прутом по зеркалу и отскочил в сторону: брызнувшие осколки едва не засыпали его с головы до ног, на руках осталось несколько небольших порезов.
В какой-то момент Рауль хотел оставить кочергу в комнате, но передумал – не бог весть какое, но все-таки «оружие». В комнате не оказалось ни единой свечи, газовое освещение, которое он включил при входе, взять с собой было невозможно, но, заглянув в открывшийся проем, виконт различил вдалеке слабый источник света.
Коридор оказался не широким, но и не узким, по нему свободно могли пройти рядом три человека. Быстрым шагом Рауль добрался до горящего в стенной скобе факела – он то и был ему нужен. Скоба была вделана в стену на двухметровой высоте, молодой человек протянул руку и взялся за факел. В следующий момент он летел вниз по какой-то наклонной трубе, обдирая ладонь и больно ударяясь спиной о кирпичную кладку.
Вывалившись из вентиляционного отверстия, Рауль с трудом поднялся на ноги, которые не переломал, благодаря тому, что упал на большую кучу песка. Ему еще повезло не наткнуться на зажатую мертвой хваткой в правой руке кочергу. К удивлению Рауля, в этих подземных глубинах не было темно: далеко отстоящие друг от друга факелы кое-как освещали коридор, но он зарекся к ним прикасаться. Порванный фрак виконт снял и бросил тут же. Оставался вопрос: куда идти?
Отправившись в левую сторону, Рауль вскоре оказался в тупике. Пришлось возвращаться. Но теперь он пошел вперед более уверенный в том, что куда-нибудь выберется. По дороге начали попадаться боковые ответвления, сворачивать в них виконт не решился – основной коридор был гораздо шире и выше. Как и положено, его здравый смысл, в конце концов, был вознагражден: пещера, куда привел Рауля подземный ход, оказалась логовом монстра. Но, увы, ни хозяина, ни его жертвы здесь не оказалось.
Жуткое место, в котором он очутился, породило ощущение удушливого, липкого страха. Наткнувшись в полумраке на пирамиду из крысиных черепов, покровитель Оперы нервно рассмеялся и крепче, до побелевших суставов, сжал в руках кочергу. Открытый черный гроб на столе, судя по наличествующим внутри подушке и одеялу, служил в качестве постели и уже не вызывал смеха – Рауля начала бить мелкая неуемная дрожь. Руки, лоб и спина стали мокрыми, он с трудом удерживал свое оборонительное оружие. Подвешенная за гриф прямо над гробом скрипка болталась, словно висельник в настоящей петле; кроме всего прочего, воздух в логове был пропитан ощутимым запахом разложения. Рауль с трудом сдержал рвотный порыв и медленно попятился к выходу, но немного сбился с курса и наткнулся на столик с часами, горящим подсвечником и музыкальной шкатулкой. Часы и подсвечник опрокинулись на столе, свечи потухли, а стоявшая ближе к краю столешницы шкатулка слетела на пол, от несильного удара ее механизм сработал – зазвучавшие в темноте вступительные аккорды «Пляски Смерти» обратили непрошеного гостя в паническое бегство.
Рассказывая лейтенанту Жаверу о своих впечатлениях от жилища Духа Оперы, виконт де Шаньи ничуть не преувеличивал – это было логово окончательно обезумевшего маньяка.
* * *
Место пожара уже окончательно остыло, но тяжелый запах гари неприятно бил в ноздри. Некогда роскошное помещение представляло собой печальное зрелище. Вслед за Жавером Эрик осторожно пробирался среди обугленных обломков кресел по направлению к оркестровой яме, на дне которой лежали останки злополучной люстры. Половина сцены полностью прогорела и обвалилась, огонь уничтожил занавес, декорации, вспомогательные механизмы.
– Вы бывали здесь прежде, месье Лебер? То есть я хотел спросить, бывали ли на спектаклях? – поправился лейтенант.
– Да. Не так часто, как хотелось бы, но приходилось.
– Посмотрите, они прыгнули вниз вон оттуда, кажется, на каком-то канате, – показал рукой Жавер. – И сразу начала падать люстра.
Лебер сделал вид, что присматривается к потолку над сценой. Он покачал головой:
– Нет, месье лейтенант. Никакие канаты, подвешенные в этом месте, не могут быть связаны с креплением люстры. Наверняка, это был обычный сценический трюк.
– Обычным я бы его не назвал. Вы бы видели, как это выглядело! Честно говоря, я думал, что мы найдем два трупа с размозженными черепами и переломанными костями, – поделился впечатлениями полицейский.
– Девушку было бы жалко, я слышал мадемуазель Дае на сцене, – с едва заметной горечью ответил Эрик.
Жавер не обратил внимания на его тон.
– Я не большой любитель музыки, но пели они восхитительно. Говорят, таких голосов, как у этого якобы Призрака один на миллион.
– Такой талантливый убийца? – чуть усмехнулся уголками губ Эрик. – Идемте, нам надо подняться на этаж над залом.
– В том-то и дело, что он не убивал! У меня голова раскалывается от этого дела, – пожаловался лейтенант.
Пока они выбирались из завалов и поднимались по, к счастью, не пострадавшей лестнице, словоохотливый Жавер рассказал Эрику о результатах экспертизы патологоанатома и разноречивых показаниях свидетелей. Возможно, он несколько нарушил должностные инструкции, но скрывать ход расследования от сотрудничающего со следствием эксперта, к тому же друга комиссара, лейтенант особых причин не видел. И по большому счету ему хотелось выговориться. Архитектор оказался благодарным слушателем и искренне сочувствовал полицейскому, на чьи плечи свалилось очевидно безнадежное дело.
– Вы думаете, на слова виконта полагаться не стоит? – как бы между прочим поинтересовался Эрик.
– Посудите сами, месье Лебер…
– Можете называть меня Луи, – разрешил эксперт.
– Благодарю, зовите меня Люсьен, – полицейский явно был польщен. – Посудите сами, Луи, показания месье де Шаньи напоминают бред сумасшедшего: ходячие скелеты, гробы, черепа. А его мотивы мне совершенно непонятны. Он добивался, чтобы полиция схватила напавшего на него вора, а показал нам на человека, который ничем не походил на его же собственное описание подозреваемого. Что вы на это скажете?
– Я не знаю, что творится в голове у месье виконта, – Эрик не стал произносить ненавистного имени. – Складывается впечатление, что в одном месте и в одно время совпал ряд никак не связанных друг с другом событийных линий. Люсьен, я бы посоветовал вам расспросить администрацию театра. Может быть, кто-то подавал прошение о приеме в Оперу и получил отказ?
– Да, пожалуй, это интересная мысль, – ухватился за ложный след Жавер. – Тогда многое становится объяснимым. Певец хотел доказать всему Парижу, чего он стоит.
– Увидев полицию, он испугался, – подсказал дальнейший ход рассуждений Эрик.
– Подумал, что не рассчитал и убил солиста… А кто же все-таки убил Вальдо Пьянджи? – озадаченно посмотрел на собеседника Жавер.
Эрик выразительно пожал плечами и развел руки в стороны. Лейтенант удрученно вздохнул. Они уже поднялись на нужную площадку и остановились перед входом.
– Осторожно, – открыв дверь на технический этаж, предупредил спутника архитектор, – возможно, некоторые перекрытия прогорели, но не обрушились.
Пыльное помещение оказалось достаточно освещенным множеством окон, расположенных по двум сторонам периметра. Попросив Жавера не подходить близко к центру – некоторые доски выглядели весьма подозрительно, – Лебер пробрался к месту крепления люстры и долго и тщательно его осматривал. Люсьен видел, как эксперт удивленно покачивает головой, и с нетерпением ждал его выводов.
– Выйдем на свежий воздух, – вернувшись к спутнику, предложил архитектор. – Ужасный запах.
Он был прав, притерпеться к удушливому смраду было невозможно. К удивлению лейтенанта, архитектор не стал спускаться вниз, а вывел его на крышу.
– Здесь ближе, – пояснил Эрик. – Вы не боитесь высоты, Люсьен?
Жавер покачал головой. День был ясным и солнечным, чувствовалось скорое приближение весны. Открывшаяся с крыши Гранд Опера панорама города поражала воображение. Некоторое время они, молча, созерцали раскинувшийся перед ними как на ладони Париж и глубоко вдыхали чистый, удивительно сладкий воздух. Не верилось, что под ними находится изувеченное пожаром здание. Наконец, продышавшись, Жавер спросил:
– Мне показалось, вам удалось обнаружить что-то интересное, Луи?
– Более чем. Но боюсь, мои выводы внесут еще большую путаницу. Большая часть креплений, в том числе и центральное, были значительно ослаблены. И, судя по тому, как изогнулся металл, это сделали два или три месяца назад. Два страховочных троса перекушены щипцами, – изложил результаты своих изысканий эксперт. – Степень окисления металла указывает приблизительно на тот же срок.
– Я уже ничего не понимаю, – сокрушенно признался Жавер.
* * *
А Эрик пожалел: мол, сейчас наброситься толпа на виконта и разорвет, нужно Кристину бытрее отпускать. Вот и отпустил. ЭТО ВСЕ РАДИ РАУЛЯ! girl_haha.gif
