чем дальше в лес...  blush2.gif

Глава VI
(начало)

Рожки газового дежурного освещения почти не разгоняли густой полумрак опустевшего зрительного зала, сцена была погружена в темноту. Оставив дверь в коридор открытой, маэстро Лебер попросил сопровождавших его дам немного подождать:
– Одну минуту, я зажгу свет.
Он скрылся где-то в правой кулисе, дамам были слышны его уверенные шаги. Ждать пришлось недолго: вспыхнули огни рампы и два верхних софита. Эрик посчитал, что этого будет достаточно, чтобы не плутать в темноте. Вблизи огромная, занимающая две трети сцены круговая декорация выглядела очень внушительно и даже устрашающе, с одной стороны она представляла собой дворец царя Миноса, на противоположной стороне вращающегося основания располагался снабженный многочисленными дверями, люками и крутящимися вокруг своей оси стенками трехэтажный Лабиринт. Два этажа обиталища Минотавра находились на сцене, а третий – под ней, туда проваливались несчастные жертвы чудовища.
– Боже мой, я бы никогда не рискнула войти туда, – полушепотом сказала графиня де Рондель.
– Все не так страшно, как кажется, ваше сиятельство. Простая механика.
Эрик уже вернулся к своим спутницам, в руках у него был зажженный фонарь:
– Позовите вашу сестру, мадам. Если она откликнется, мне будет проще ее искать.
– Эжени! Ты здесь, Эжени? Ответь мне! – громко окликнула Виктория. – Ах, месье Лебер, это бесполезно! Я ее знаю: будет сидеть и молчать.
Виктория готова была расплакаться: с одной стороны, она переживала за глупую девчонку, а, с другой, ей было ужасно неудобно перед дружески сжимавшей ее руку мадам де Шаньи и готовым полезть в Лабиринт месье Лебером. Особенно перед ним: испортили человеку торжество.
– Тяжелый характер у мадемуазель де Лепранс, – Эрик вспомнил, как ему представили девушку. – Не волнуйтесь, графиня, в Лабиринте от меня спрятаться невозможно.
– Вы знаете, как здесь все устроено, маэстро? – не без скрытого лукавства спросила виконтесса.
– Собственно говоря, это моя конструкция, – чуть улыбнулся архитектор. – Так что мы выловим всех беглянок!
Последнюю фразу он произнес нарочито громко и, приложив палец к губам, прислушался: не выдаст ли себя каким-нибудь шорохом затаившаяся проказница. Но никаких звуков из глубины декорации не доносилось.
– Хорошо, пойду все осмотрю.
Эрик зашел внутрь сооружения через дверь царского дворца, свет его фонаря мелькал сквозь окна декорации, то поднимаясь наверх, то спускаясь вниз, то вовсе пропадая из вида.
– Кристина, простите, что я вовлекла вас в это, – извинилась графиня. – Все веселятся и слушают концерт…
– Ну, что вы, Виктория! Я останусь с вами, пока мы не найдем Эжени. Только бы с не й ничего не случилось! После спектакля могли не закрыть какой-нибудь люк, ведущий под сцену. Там двухметровая высота...
Кристина осеклась, она поняла, что в сердцах проговорилась.
– Не смущайтесь, дорогая. Я знаю, что вы пели в этом театре, и не вижу здесь ничего зазорного. У вас чудесный голос, –  сказала мадам де Рондель. – Я очень рада, что мы стали подругами.
– Мадам де Рондель, мадам де Шаньи! – услышали они откуда-то снизу голос Лебера. – Пожалуйста, стойте на месте и не подходите к декорации. Я включу механизм.
– Да, месье Лебер, – откликнулась графиня.
Раздался негромкий скрип, и стук хлопающих дверей, что-то повернулось внутри конструкции. Снова замелькал свет фонаря Эрика. Женщины с волнением ожидали результатов его поисков.
Видимо, он выбрался с другой стороны, так как минут десять спустя показался из-за декорации, обойдя ее слева.
– Это случайно не от платья мадемуазель Эжени? – спросил он, протягивая Виктории лежащий у него на ладони светло-голубой шелковый бантик.

*     *     *

Сегодняшний вечер обещал быть гораздо более интересным, чем вчерашний. Балов и приемов Эжени не любила. И за что их было любить? Толпы малознакомых людей, которым нет до нее никакого дела. Танцевать ее почти не приглашали. Если только из вежливости, когда Виктория недвусмысленно намекала кому-нибудь из близких друзей Ксавье, что неплохо было бы уделить внимание ее юной сестре. Это было обидно. Эжени чувствовала себя скованно, руки становились негнущимися, а ноги начинали заплетаться. После каждого такого приема девушка ощущала себя вдвойне уродкой. Даже модные туалеты – графиня де Рондель очень тщательно относилась к гардеробу сестры – ничего не меняли.
Невысокая, худая, угловатая, как подросток, с плоской грудью и узкими бедрами, она не только не привлекала мужских взглядов, ее, похоже, просто не замечали. Светлые, прямые волосы практически не поддавались завивке и висели вдоль лица унылыми прядями. Неудачный нос уточкой и до обидного небольшие серые глаза под белесыми тонкими бровками приводили ее в отчаяние. Но что она может поделать! Оставалось ждать, пока сестра договорится о приемлемой партии с каким-нибудь преклонных лет вдовцом. Также в свое время выдали замуж и ее мать, ставшую второй женой Жюльена де Лепранса.
Лучше бы она осталась в поместье с отцом, читала книги, каталась верхом по пыльным окрестным дорогам, забиралась в пустующие развалины старого замка и предавалась пусть несбыточным, но прекрасным мечтам. Жестокая реальность Парижа, города амбиций, развлечений и холодного расчета, не оставила от ее фантазий и следа. Женщина должна быть красивой, как Виктория или ее новая подруга виконтесса де Шаньи, либо происходить из очень знатного рода или из богатой, влиятельной семьи банкиров, владельцев предприятий и тому подобных толстосумов. Может быть, кому-то и покажется соблазнительным родство с графом де Рондаль, только вот приданое будет давать не он, а скромный провинциальный житель шевалье де Лепранс.   
Не случайно из всех светских мероприятий Эжени больше всего понравились посещения театра, особенно Оперы. Там можно было спокойно сидеть в ложе, смотреть и слушать, не думая о том, что ты кажешься окружающим сбежавшим с крестьянского поля пугалом.
Таких изумительных декораций мадемуазель де Лепранс еще не видела, даже если не принимать в расчет то завораживающей, то заставляющей вздрагивать и вжиматься в бархатное кресло музыки, зрелище было волшебным и ошеломительным. Ужасное чудовище, уставшее от своего безысходного одиночества, от предопределенной судьбой и отцом роли безжалостного убийцы, мечтающее об успокоении в царстве Аида вызывало  острое чувство сопереживания не меньше, чем бросившаяся со скалы, так и не дождавшись своего возлюбленного, Ариадна. Блуждания несчастного Тесея в поисках выхода выглядели настолько убедительно, а коварный Лабиринт подстраивал ему такое множество неожиданных ловушек, что мысль о бутафории совершенно вылетала из головы.   
Таинственный Лабиринт притягивал любительницу замковых развалин словно магнитом. Желание посмотреть на него вблизи, которого наверняка не понял бы никто из этих скучных, лишенных воображения людей, одолевало юную мадемуазель на протяжении всего ужина. Как было бы интересно поговорить об этом с тем самым человеком, что несколько раз появлялся в доме графа де Рондаль и почему-то оказался композитором, творцом «Минотавра». Но разве господин Лебер обратит внимание на нее и ее глупые вопросы в присутствии Виктории и ее подруги? Чем скучать и бледнеть на их фоне, лучше пойти и тихонько пробраться на сцену.

*     *     *

Наверняка катарсис обеспечивала стопроцентный 
Эжени точно бродит, следовательно, и они туда пойдут. 
Спасибо!
thank_you2.gif  thank_you2.gif

Dahlia
Эжени, конечно, не Дени и даже не прежний Эрик. Маленький Гадкий утенок из провинции, попавший в общество парижских светских красавиц. Ясное дело, ей неуютно.
Она и сама толком не понимает в каком таком смысле ее заинтересовал месье Лебер, думаю, ничего серьезного особенно не будет. 

Пытаюсь наваять коллажик по этой главе.

Отредактировано Тали (2007-08-26 01:06:36)

Попрошу воздержаться от использования недоброкачественной сельхозпродукции  blush2.gif

Глава VI
(окончание)

*     *     *

Большинство дверей в неярко освещенном, пустынном в этот час служебном коридоре оказались запертыми, наконец, одна из них поддалась и бесшумно приоткрылась. Эжени заглянула внутрь: длинные ряды вешалок с театральными костюмами, по-видимому, занимали всю комнату – гардеробная. Девушка уже хотела войти и рассмотреть поближе причудливые наряды разных эпох, но из глубины помещения донеслась тихая возня и еще какие-то странные звуки. Искательница приключений отступила назад и почти затворила дверь, но ее заставил замереть приглушенный женский голос:
– Рауль, оставь, ты порвешь мне платье!
– Я хочу тебя сейчас, – хрипловато ответил мужчина.
Эжени почувствовала, что начинает краснеть, но не могла заставить себя сдвинуться с места.
– Ты ненормальный! А если твоя жена пойдет тебя искать? Она здесь все закоулки знает…
– Кристина – сюда? Ни за что не пойдет, – уверенно заявил неверный муж. – Я еле уговорил ее выезжать в Оперу. Жаклин, Жаклин…
Эжени закрыла дверь и привалилась к стене, ей было жарко: мысли в голове отплясывали дикий индейский танец, наподобие героев из книг Фенимора Купера. Что происходит за дверью гардеробной, девушка поняла прекрасно. Если бы не были названы имена, она вряд ли узнала бы взволнованный голос мужчины. А вот имя «Кристина» не так часто встречается в парижском высшем свете, Эжени знала только одну Кристину – виконтессу де Шаньи – и о других ни разу не слышала.
Немного отдышавшись, Эжени пошла дальше: в конце концов, ее это не касается. Теперь, пытаясь открыть очередную дверь, она старалась быть как можно осторожнее: мало ли на кого можно наткнуться.   

*     *     *

– Ваше сиятельство, – Лебер с сочувствием посмотрел на расстроенную графиню, – я думаю, следует поставить в известность дирекцию и вашего супруга и взять с собой еще людей, иначе поиски могут затянуться. Ваша сестра сумела спуститься под сцену, но ей не удалось выбраться обратно. Значит, она пошла через складские помещения, а оттуда легко попасть в подземелье.
– О, да, конечно. Идемте скорее.
Неожиданно верхние софиты погасли, стало почти темно: крупногабаритная декорация загораживала огни рампы.
– Вы не могли бы позвать помощь, графиня, пока я разберусь с освещением? Видимо, какие-то неполадки. Боюсь, в ближних подвалах оно тоже погасло, здесь общая система, – серьезное лицо архитектора выражало крайнюю степень озабоченности. – Мне ужасно неловко просить мадам де Шаньи остаться, но одному мне не справиться: нужно, чтобы кто-то подержал фонарь.
Обстоятельства, очевидно, складывались чрезвычайные.
– Боже мой, Эжени там одна в темноте! – на этот раз Виктория испугалась уже не на шутку. – Кристина, пожалуйста, вы не могли бы помочь месье Леберу? Иначе мы никогда ее не найдем. Я с ума схожу от беспокойства! – графиня умоляюще посмотрела на подругу.
– Ну, конечно, Виктория. Скорее зовите кого-нибудь. Только бы Эжени не ушла слишком далеко!
– Вы найдете дорогу, ваше сиятельство? – заботливо спросил Эрик, когда графиня уже направилась в сторону выхода.
– Ах, к чему эти церемонии? Зовите меня просто Виктория, – отмахнулась мадам де Рондаль. – А куда нужно идти?
– По коридору направо, в конце будет лестница. Поднимитесь по ней на один этаж, дальше прямо и снова направо, – подсказал он. – Для меня большая честь иметь право называть вас по имени, Виктория.
– Это совершенно естественно между друзьями, – улыбнулась графиня. – Я счастлива иметь в числе своих друзей такого человека, как вы, на которого можно положиться в трудную минуту. А вы… как можно называть вас, маэстро?
– Луи, мадам, – с поклоном ответил Эрик.
– Прекрасно. Я пошла… направо, по лестнице, прямо и направо, – повторила она. – Верно?
– Да, все правильно, – подтвердил Лебер. – Мадам де Шаньи, прошу вас со мной, нужно поторопиться.
– Виктория права, к чему церемонии. Меня зовут Кристина, – лукаво улыбнулась бывшая солистка Гранд Опера.
Удаляющиеся шаги графини становились все тише. Эрик увлек Кристину в правую кулису, поставил на пол фонарь и нерешительно посмотрел на помощницу:
– У нас есть десять минут, чтобы поговорить, мой ангел.
– А как же свет?
– Об этом не беспокойся. Я включу его, когда понадобится, – хитрые смешинки заплясали в зеленых глазах бывшего Призрака Оперы.
– Эрик! – Кристина тихонько рассмеялась. – Вы совершенно не изменились, маэстро!
– Правда?
– Только внешне. Я так рада за вас. Я знаю, вы и раньше не прятались от людей, но ведь так легче. Только я не понимаю… это какое-то чудо.
Кристина протянула руку и ласково коснулась его лба там, где раньше кожа была уродливо сморщенной и красной, провела по щеке.
– Это чудо науки, медицинская операция… Мой ангел, я люблю тебя.
Не в силах больше сдерживать себя Эрик обнял Кристину и осторожно привлек к своей груди:
– Я люблю тебя, – повторил он. – Что же мне делать?
Она не противилась. Оттолкнуть его, когда все ее существо затрепетало в сладкой истоме, а сердце едва не растаяло от нежности, было совершенно невозможно, как невозможно и не ответить:
– Я люблю тебя, Эрик. Не потому, что твое лицо изменилось…
– Я знаю, мой ангел. Теперь я это знаю.
Время остановилось, мир потерял очертания – исчезли сцена, кулисы, Лабиринт Минотавра, погруженный в полумрак зрительный зал – и растворился в искрящемся серебристом тумане.
– Мы не можем, – прервав их бесконечный поцелуй, прошептала Кристина. – У меня есть сын.
Чтобы не расплакаться, она закусила губу. Эрик посмотрел ей в глаза и разомкнул объятия.
– Исправить ошибки прошлого невозможно, – также тихо сказала виконтесса де Шаньи. – Я всегда буду любить тебя, Эрик, но…
– Кристина не говори сейчас ничего, я все понимаю. И все же верь мне: исправить можно очень многое.
Он поцеловал ее руку, наклонился и взял фонарь:
– Сюда идут, мадам.

Сайонара
Да... ненасытного читателя прокормить нелегко. 
Пасиб!

Во всех отношениях познавательная. 

Такие дела.  cray.gif

P.S. Классный у тебя авик!  good.gif

marina
Да, пищи для размышлений у девочки будет немало.

У этих моральные устои покрепче, хотя... поглядим. 

Что-то близко к тому.

Честно говоря, я рассматриваю такой вариант, но не факт, что он осуществится.

marina
Кристина, может быть, плюнула бы на общественное мнение и прочие условности. Но она точно знает: Рауль не отдаст ей сына - наследника рода. И это самое страшное препятствие.  cray.gif

При таком раскладе - я тоже!  skull.gif

И выгнать пинками из города! 

Да, он будет бороться за свою любовь. Кристина точно любит его, а не его громкую славу. Это он понял, и для него это очень важно.