***
Мег спустилась к ужину. Мадам Жири и ее брат были уже в столовой. По виду матери и дяди было понятно, что пока Мег переодевалась, они выясняли отношения. Но при ее появлении замолчали, и ужин прошел практически в тишине, если не считать нескольких фраз по поводу еды.
Мег была очень рада, что брат и сестра все же встретились и худо-бедно помирились. Она любила свою мать, хотя та никогда не была особенно нежной и редко баловала дочь. Мадам Жири старалась привить дочери твердость, решительность и реальный взгляд на все происходящее. Ей казалось, что именно эти качества помогут дочери устоять в этом мире. Мег привыкла подчиняться матери, правда та не злоупотребляла своим влиянием на дочь и не пыталась на нее давить. Исключение составляла учеба и дальнейшая работа в театре. Довольно рано поняв, что из Мег может получиться хорошая балерина, мать заставляла ее много трудиться. И это принесло свои плоды. Но за внешней суровостью и неприступностью Франсуазы скрывалось сердце доброе, сострадательное и верное и конечно дочь не могла этого не видеть и не перенять эти прекрасные качества.
Мег почти не помнила своего отца. Она знала, что он возглавлял балетную труппу в Опере, когда ее мать только начинала работать помощником репетитора. У них случился роман, они поженились, родилась Мег, но прожили вместе всего пять лет. Отец умер от внезапной остановки сердца во время репетиции. Франсуаза приобрела хороший опыт, работая рядом с мужем, что позволило ей после его смерти занять место балетмейстера. И молодая вдова с дочерью получили средства к существованию помимо небольшого капитала, который оставил им месье Жири.
Слово Франсуазы Жири всегда было твердо, что также стало присуще и Мег. Хорошее образование, которое Франсуаза получила в доме своего отца, позволило ей все свои знания передать дочери. Она пристрастила Мег к чтению, а та, очарованная поэзией начала сама писать стихи.
Мадам Жири всегда с необычайной ответственностью относилась к своим обязанностям в Опере, что вызывало уважение как у ее собственной дочери, так и у всего персонала театра, включая дирекцию. Ей пришлось много трудиться, доказывая свое право быть в этой труппе. Слишком поздно она поступила в театр, но уроки танцев, которые несколько лет оплачивал ее отец до побега, ей пригодились. Она была гибкой, стройной, с хорошим чувством ритма и прекрасным музыкальным слухом. К тому же сыграли немаловажную роль ее хороший вкус, природные грация и изящество. А королевскую осанку мадам Жири со временем пытались перенять все балерины театра.
Ужин закончился и повисшую тишину прервал Антуан де Боне:
- Дальше молчать нет смысла, я полагаю, поэтому хочу услышать от вас объяснения. Все происшедшее меня очень беспокоит. Тайны подземелий хороши для романов, но мы живем в реальном мире…
- К сожалению, в слишком реальном… Эта реальность может просто раздавить, - задумчиво промолвила Мег.
- Зачем ты пошла за ним, зачем? Что ты хочешь от него? – спросила мадам Жири. – Он человек очень сложный, быть с ним рядом – это все равно, что находиться поблизости от пороховой бочки. Конечно, он гений, но с гениями то труднее всего.
- Но я его люблю и все во мне разрывается от боли, когда я вижу как он страдает, как он болен и… Он потерял голос, мама! А помощи принимать не хочет, не верит никому…
– Думаю, ты опасаешься за него зря, он очень сильная и незаурядная личность, несмотря ни на что в нем много жизненных сил, его творческая натура не сможет долго бездействовать, он вернется к жизни, потому что пути назад нет, он сам хотел этого. Кристина всего лишь следствие, но не причина того, что произошло. Причиной является он сам, его желание вернуться в реальный мир. Правда, все получилось не совсем так как он задумал. Слишком давно Эрик все мерил только своими собственными категориями, не учитывая фактор другого человека… Это все от одиночества и, в общем то от эгоизма.
Бедный Призрак! Его голос – это чудесный дар, один из многих, которые он получил, видимо как компенсацию за свое физическое несовершенство.
- Ваш Призрак Оперы какая-то удивительная личность. Моя племянница влюблена в него до самоотречения, а моя сестра, кажется, знает о нем гораздо больше, чем говорит. И все покрыто тайной, - пробурчал Антуан де Боне.
- Да, мою дочь угораздило в него влюбиться…
Мадам Жири уже давно заметила, что Мег стала слишком интересоваться всем, что касается Призрака Оперы, и беспокоилась за дочь. Притягательная сила человека, которому она многие годы помогала скрываться в подвалах, была ей очень хорошо известна. Она сама по молодости лет не избежала влияния его невероятного обаяния и гения, который проявился очень рано. Несчастный мальчишка с изуродованным лицом и душой превратился в молодого человека, с неистовым характером и сердцем, которое долгие годы было закрыто для любви. Франсуаза иногда становилась свидетельницей его вспышек гнева и они ее пугали. Ее беспокоила его одержимость, с которой он что-либо делал. Иногда это доходило до фанатизма.
Но больше всего ее однажды испугало то, что она почувствовала в себе самой, когда впервые услышала, как он поет. Понимая, что она может навсегда влюбиться в его совершенно сверхъестественный голос, Франсуаза с несвойственной молодости рассудительностью ограничила свое общение с ним перепиской. К счастью, как она считала,  к этому времени у нее начали развиваться отношения с месье Жири.
Антуан де Боне вывел свою сестру из задумчивости:
- Все, что ты говоришь об этом человеке, не соответствует тому, что он нем рассказывают газеты. Повторю еще раз, что он назван убийцей и ужасным монстром, который держал в страхе всю труппу театра и дирекцию, убил несколько человек,  а потом спалил Оперу, обрушив люстру и все это в безумном желании погубить как можно больше людей. К тому же написано, что он был охоч до молоденьких балерин и утащил певицу к себе в страшный подземный дом, где и придушил ее с помощью какой-то ужасной удавки. Чему же прикажешь верить? 
Мадам Жири поморщилась:
- Брат, ты человек разумный, образованный, я очень надеюсь, что все, что ты сейчас говорил – несерьезно, ты в это не веришь. Во всем, что написали газеты есть пара строк правды – это то, что люстра упала, а Опера сгорела. Все остальное выдумки репортеров. Ну и немного насчет певицы, она действительно была в подземном доме не слишком длительное время. Но она жива и здорова и скоро выходит замуж за виконта де Шаньи.
- А может быть, Эрик пошел ее разыскивать? Может быть, он все же хочет вернуть Кристину? Он так ее любит… - сказала Мег, опустив голову.
- Насколько я его знаю, он не станет этого делать. У Эрика масса недостатков, но отсутствием ума он не страдает, в отличие от твоей подруги… - съехидничала мадам Жири. – Кристина наделала столько глупостей за это время, что у меня начало складываться впечатление, что помешательство ее отца перешло и к ней. Хотя, думаю, я недалека от истины… За Эрика не беспокойся, он не будет гнаться за пустой мечтой, он будет сейчас восстанавливать силы и начинать жить заново, как делал это уже не раз.
- Франсуаза, раз ты так хорошо знаешь этого человека, то расскажи нам, откуда? – обратился к ней брат.
Было видно, что мадам Жири что-то пытается для себя решить. Несколько секунд все молчали, наконец, Франсуаза заговорила.

Тали
спасибки! thank_you2.gif
Материала написала много, но когда в комп забила, поняла, что сумбурно, нужно много переделывать и подгонять одно к другому. Поток сознания  не есть хорошо...

ок! Постепенно рассортируется...

Romantic Angel
спасибки!

***
Ни ее дочь, ни тем более брат не могли знать,  что Франсуазу и Эрика связывала тайна, возникшая гораздо раньше «оперного» периода. Это была тайна ее побега из родительского дома перед свадьбой с графом де Рошфором. Все происходило летом в поместье де Боне в Нормандии. Прогуливаясь как-то по полям, Франсуаза познакомилась со странным мальчишкой в маске, которая закрывала все его лицо. Она чуть не упала наткнувшись на него, лежащим в высокой траве. Мальчишка выругался и вскочил на ноги. Франсуаза явно помешала ему созерцать облака. Его глаза в прорезях маски метали зеленые молнии, движения были угловатыми и  порывистыми. На вид ему исполнилось лет одиннадцать-двенадцать. Он довольно резко сказал ей, чтобы она проваливала, в ответ на  что Франсуаза обвинила его в неучтивости. Слово за слово они здорово поругались, осыпая друг друга обидными словами, причем ни один не хотел остановиться. И, возможно, эта детская перебранка продолжалась бы довольно долго, но тут мальчишку позвал мужчина, проезжавший в экипаже по дороге. Желая, чтобы последнее слово осталось за ним, вредный парень запихнул два пальца в рот и так залихватски свистнул, что Франсуаза рассмеялась, а мальчишка, подняв из травы футляр со скрипкой, не прощаясь, побежал к экипажу.
На следующий день в доме де Боне был прием, на который съехались все постоянные соседи и те, кто снимал дома на летний сезон. Тогда Франсуаза узнала, что мужчина в экипаже отец мальчишки и владелец фирмы, занимающейся подрядами на строительство. Звали его месье Ален Крувель и он снимал небольшой коттедж на окраине городка Лизье. Огюста де Боне связывали с ним деловые отношения. Мадам Крувель была дамой красивой, утонченной, но хрупкой, и казалось немного болезненной. На этом вечере она потрясающе играла на фортепьяно и удивительно проникновенно пела какие-то простые песни нежным и очень глубоким голосом, полным полутонов и оттенков, завораживающим и волнующим.
Когда Огюст де Боне представлял чету Крувель своей семье, месье Крувель узнал Франсуазу и немного смутился. А потом Франсуаза увидела, как он что-то говорил своей жене, и та побледнела и разволновалась. Возникло ощущение тайны, которая будоражила воображение юной девушки. Она стала искать встречи с Эриком (так назвал мальчишку при их первой встрече Крувель), но несколько дней его нигде не было видно, хотя Франсуаза даже ходила к их коттеджу.
Однажды в роще она услышала звуки скрипки и, пойдя на них, увидела Эрика. Звуки скрипки! Они вовсе не были напевными и плавными. Мальчишка извлекал из инструмента нечто не поддающееся описанию. Это даже нельзя было назвать мелодией. Протяжные звуки вдруг обрывались на какой-то пронзительной ноте, а потом сыпались бусинами по стеклу, затем снова взлетали и падали в самый низ, как будто упирались в землю или хотели проникнуть в нее глубже и глубже. Такого рваного ритма и бешеного темпа Франсуазе еще не приходилось слышать, а она уже бывала не раз на концертах очень известных и талантливых музыкантов.
Франсуаза, наверное, как-то выдала свое присутствие, потому что Эрик оборвал игру и порывисто к ней обернулся. Он увидел ее ошеломленное лицо и глаза, наполненные изумлением и восхищением, и забыл, что хотел ее обругать, за то, что снова ему помешала. С тех пор началась их странная дружба. Встречаться им часто не удавалось, Эрик должен был находиться дома. В одну из их очередных прогулок по окрестностям Франсуаза, которую мучило любопытство, попросила его снять маску. Он тогда к счастью не вспылил, а ответил, что мать не разрешает ему делать это ни дома, ни  тем более перед другими людьми, потому что он ужасный урод и она не хочет, чтобы кто-то в округе знал об этом. Вот и гулять он вырывается с трудом и в основном тайком. Франсуаза не стала настаивать.
В то лето ей исполнилось пятнадцать, и отец объявил о ее помолвке с графом. В ужасе и отчаянии, не находя поддержки у близких, Франсуаза прибежала на встречу с Эриком, едва вырвавшись из дома и обо всем ему рассказала. Она считала единственным выходом из этой ситуации побег из родительского дома, а мальчик решил ей помочь. Он просто загорелся этим приключением. Франсуаза твердо решилась на побег, хотя ей было страшно и в глубине души она понимала, что этот шаг принесет ей много проблем. Они сговорились, что встретятся на дороге у рощи на следующую ночь, и Эрик проводит ее до постоялого двора. Франсуаза намеревалась отправиться в  Париж, и укрыться у своей подруги, которая училась в балетном классе при Гранд Опера.  Отец об этом знакомстве не знал, и Франсуаза предполагала, что уж там то ее не смогут отыскать. К тому же она собиралась воспользоваться девичьей фамилией матери. Но планы были нарушены. Отец запер Франсуазу после очередного скандала, и она не смогла прийти на условленное место.
Мечась по своей спальне, она думала только о том, что теперь ей даже невозможно вылезти через окно. Ее комната находилась в башенке на уровне третьего этажа, а внизу был вырыт ров. Когда-то Франсуазе казалось романтичным жить как принцесса в башне и ждать своего рыцаря. Разве могла она себе представить, что  рыцарь окажется на тридцать пять лет ее старше, дважды вдовец, лысоват и с брюшком, но зато с графским титулом.
Теперь местоположение комнаты сыграло с ней злую шутку. Стена башни была совершенно гладкой. Франсуаза с радостью бы спрыгнула в ров, но как назло отец велел его вычистить этим летом, и воду из него спустили. Она плакала и злилась, ничего не могла придумать и с ужасом сознавала, что ей некуда деться, только под венец. Поэтому для нее было совершеннейшей неожиданностью, когда в окно ее комнаты кто-то тихо постучал. И распахнув его, она увидела Эрика, раскачивающегося на веревке, спущенной с крыши. Эрик влез в окно, и тут Франсуаза впервые взглянула ему в лицо. Тесемки маски развязались, и при очередном движении она соскользнула, а Эрик не успел ее подхватить. Он испуганно смотрел на Франсуазу, а та испуганно смотрела на него, ожидая увидеть нечто ужасное. Но половина его лица была совершенно нормальной, а вот другая, видимо от рождения, изувечена буграми и шишками и какой-то неестественной краснотой. Еще секунда и мальчишка ругался как сапожник, прилаживая маску, а она успокаивала его, умоляя говорить тише. Наконец он угомонился, и они были готовы покинуть дом.
Эрик удивительным образом приладил веревки так, что они бесшумно и плавно спустили Франсуазу вниз, а мальчик стер все следы их побега, закрыл окно и последовал за ней. Затем стянул вниз веревку.
Около рощи их ждала небольшая лошадка, которую Эрик втихоря увел из конюшни де Боне. Франсуаза заметила, что животное слушалось его беспрекословно. Под утро они добрались до постоялого двора, где Франсуаза села в почтовую карету. Карета тронулась и на повороте дороги она увидела Эрика, который несся по полю, во всю пришпоривая лошадку, стараясь поскорее возвратиться назад.
Семья де Боне так и не узнала, каким образом Франсуазе удалось убежать из-под замка.
Антуан де Боне, усмехнулся и сказал:
- А на следующее утро, когда отец бушевал как ураган, бедняга конюх никак не мог понять, что случилось с этой гнедой лошадью ночью…
- Как же вы встретились с Эриком вновь? Как он оказался в подвалах Оперы? – спросила удивленная рассказом матери Мег.
Мадам Жири поднялась из кресла:
- На сегодня, полагаю, впечатлений достаточно. Все дальнейшие признания оставим на завтрашний день.

Angel-Jane
спасибо, жди. А комментарий какой-нибудь оставить можешь?

Думаю, они могли ругаться, особенно Эрик, да и Франсуаза была та еще штучка в тиновском возрасте, но это конечно была не площадная брань, а скорее детская перебранка. а уж всякие словечки типа "сам дурак" мне кажется знают дети всех времен и народов, даже из приличных семей. А особенно, если родители над ними давлеют, то они набираются всяких словечек назло...

Он уже тогда проявлял недюженные способности...