Судя по всему фанфикизм - это очень заразная болезнь. Вот и я не устояла. Тему Призрак и Мег мне хотелось развить давно. На ваш суд пока то, что написала.

***
Он едва держался на ногах. Последние силы были отданы на то, чтобы разбить зеркало, за которым был тайный проход. Он даже не смог удержать подсвечник. Пошатываясь, он все же довольно быстро шел, стараясь не оборачиваться. Свет из проема пока еще падал, но занавеска опустилась, и стало совсем темно. Он остановился, потому что сердце готово было то выскочить из груди, то, почему-то билось редкими и болезненными ударами. Стало совершенно невозможно двигаться. Но он сделал еще несколько шагов, которые дались ему с огромным трудом, и оказался за поворотом узкого прохода. Снова остановка. Нет рук, нет ног, нет тела. Сознание погасло.
Очнулся он как-то сразу, но довольно долго не мог пошевелиться. Попытка открыть глаза все же удалась, хотя веки казались неимоверно тяжелыми. Он почему-то вдруг вспомнил старого циркового силача, который медленно и с трудом поднимал на арене гири. Вот также медленно и натужно он теперь пытался поднять руку. Темнота вокруг была почти кромешной. Только вдалеке небольшое неяркое размытое пятно света. Он знал, что ему нужно добраться туда, там заветная дверь. Обморок случился очень не вовремя.
Попытка сесть не увенчалась успехом, тело не слушалось. В голове осталась единственная мысль о световом пятне и необходимости как можно скорее добраться до него. На эту мысль ушла половина сил. Другая половина пошла на еще одну попытку как-то сгруппировать совершенно непослушное тело. Со спины ему все же удалось перевалиться на бок, а потом невероятным усилием встать на четвереньки. Он нащупал стену и попытался подняться на ноги, упираясь в нее обеими руками. В этой попытке он все же выиграл. Как-никак, но он стоял на ногах. Правда, они дрожали так, что выпрямиться и оторвать руки от стены он не мог. «Хорошо, что меня никто здесь не видит», - подумал он и обрадовался тому, что начал думать. «Великолепен был бы Призрак Оперы в этаком положении. Хотя, может быть, помощь мне сейчас и была бы кстати». Он вдруг отчетливо понял насколько ему плохо. Немного отдышавшись, попытался сделать шаг по направлению к световому пятну. Второго шага он уже не смог совершить. Силы его оставили, сознание снова ушло.

***
Полицейские и солдаты, а также некоторые из особенно яростных преследователей, наконец прорвались сквозь все препятствия на озере. Их изумлению не было предела. Подземный дом поражал своим мрачным великолепием. Мэг с любопытством  оглядывалась. Хотя не любопытство было причиной, по которой она пошла вместе со всеми.
Уже давно рассказы Кристины о таинственном учителе будоражили ее душу. И, хотя она была девушкой вполне отдающей себе отчет во всем, что происходило вокруг, и что делала она сама, все же в глубине души она желала романтики и прекрасной любви, охов и вздохов, признаний и слез. Только характер, полученный от матери не давал ей этого показать на людях. А о том, что таинственный Ангел Музыки вовсе не дух, а вполне себе человек, она догадалась давно. Попыталась сказать об этом Кристине, но… Разве ей что-нибудь можно было доказать? И Мэг бросила эти попытки, но не попытки разузнать о нем что-либо. Она с жадностью ловила все слухи о Призраке Оперы, которые бродили среди актерок и персонала. Она все, что могла выжила из Кристины об Ангеле Музыки, и пришла к выводу, что кто-то очень реальный и очень интересный живет в стенах Оперы. Мэг не была глупышкой. От матери ей достался не только сильный характер, но и цепкий ум, а также умение быстро все обдумывать и принимать решение. Будучи старше Кристины, она раньше начала интересоваться книгами и прочитала почти все из того, что было собрано в небольшой библиотеке Оперы и теперь перебралась в библиотеку консерватории. Мэг часто удивлялась, почему Кристину не интересует чтение. Та прочла всего пару каких-то старых романов, в которых говорилось о тайнах подземелий, духах и загадочных хозяевах замков. Мэг всегда интересовалась поэзией, а однажды она даже прочитала Вольтера, некоторые сочинения которого совершенно случайно обнаружила в оперной библиотеке. Так что она для своего времени была очень образованной девушкой.
Итак, Мэг понимала, что Призрак Оперы и Ангел Музки – это одно и тоже лицо и это человек. Он все больше и больше вызывал ее любопытство. Пару раз она делала попытки проникнуть в заброшенные оперные коридоры и подвал. Но оба раза мать останавливала ее на полпути и немедленно возвращала назад, ничего не объясняя, а только еще и еще раз запрещая ходить туда.
Но случился маскарад и тогда, наконец Мэг увидела его. Боже, какое волнение она испытала! Голос этого человека сразил ее наповал. Она пыталась разглядеть его лицо, но маска закрывала его практически полностью и она видела только его губы и нижнюю часть лица. Эта встреча для Мэг стала как удар молнии. Когда он исчез в люке, а за ним туда провалился сумасбродный Рауль, Мэг не могла унять бешено стучащее сердце. Она вдруг поняла, что оно теперь так колотиться только из-за одного человека в мире и это Призрак Оперы. Было от чего сойти с ума. Но он был одержим Кристиной. Надежды на встречу с ним у Мэг не было, да и не могла она мешать Кристе. Все же та ей как младшая сестра была все эти годы. А поначалу ведь Мэг была уверена, что Кристина любит его. Но хорошенький виконт все дело испортил.
Мэг все время ощущала присутствие Призрака в здании Оперы. Она подсознательно чувствовала, что происходит что-то неправильное. Кристина уже больше ничего ей не рассказывала, она делилась теперь с Раулем, а тот что-то задумал. Эта задумка оказалась роковой. Мэг ненавидела Рауля за нее. Но, с другой стороны, не осуществись эта затея выманить Призрака, она, возможно никогда не увидела бы его лица.
А тогда, стоя в кулисе и с замиранием сердца наблюдая все, что происходило на сцене, она смогла рассмотреть его лицо и увидеть его глаза. Когда Кристина подло сорвала с него маску, на какие то доли секунд он застыл. Мэг помнила, что охнула и впилась в него глазами. «Кристина, ты полная идиотка», - пронеслось тогда у нее в голове. «Что ты сделала?».
Его лицо в тот момент показалось ей растерянным, глаза с такой печалью смотрели на Кристину. А потом он очнулся и окинул быстрым взглядом сцену, зрительный зал и кулисы. На мгновение его глаза встретились с глазами Мэг. Она навсегда осталась с этим взглядом в душе. В этот момент она поняла, что готова пойти за ним куда угодно, когда угодно, не спрашивая ни о чем. Мэг совершенно не могла понять, почему Кристина говорила о нем как об ужасном уроде. Мег не видела этого. Она смотрела на него глазами любви.
Любовь, вот что заставило Мэг сначала сдерживать разъяренную толпу, а потом, когда это стало невозможно, бежать вместе с ней в подземелье. Любовь заставляла ее бежать в первых рядах. Она хотела бы опередить толпу, хотела тогда идти вместе с матерью и Раулем. Но мать снова не пустила ее.
И вот теперь она в его доме, но дом пуст, хозяина нет. Осталась только его маска, которую Мэг сейчас спрятала под рубашкой, чтобы больше никто не посмел к ней прикоснуться.
Она увидела разбитые зеркала, и еще одну, показавшуюся ей необычной вещь. Стекла и подсвечник на полу около плотной занавеси. Мэг потихоньку от остальных отодвинула краешек занавеси и, увидев черноту прохода, тут же поняла, каким путем ушел хозяин дома. Нужно было что-то срочно придумать, чтобы больше никто за эту занавес не заглянул. Предательские зеркальные стекла валялись около, их было невозможно скрыть. Тогда, оглядевшись, Мэг схватила  зеркало, стоящее на столе и, сделав вид, что споткнулась, уронила его. Зеркало разбилось, скрыв осколки другого. Кто-то из солдат помог ей подняться и пододвинул стул. Мэг уселась на него так, чтобы к занавеске никто не смог подойти. Она достигла результата, этот проход не был найден.
Через некоторое время, поняв, что хозяин дома исчез и больше ничего интересного не произойдет люди стали расходиться. А Мэг спряталась за занавес,  и в этой суматохе никто не заметил ее исчезновения.

***
Теперь сознание возвращалось к нему постепенно. Перед закрытыми веками начали проходить картины недавно произошедших событий. Вот только он никак не мог вспомнить их очередность, эти картины шли урывками как во сне. Но он уже понимал, что это не сон, так как начал ощущать холод и боль. Боль начиналась с головы, передавалась волнами в позвоночник и дальше доходила до самых кончиков пальцев ног. Все же боль его порадовала, вроде живой. Через мгновение, вспомнив, чем закончилась первая попытка подняться, он не стал ее повторять, а просто пополз по направлению к световому пятну.
Боль от движения только усилилась, но все же еще была не такой невыносимой. Почти добравшись до пятна света, он вдруг вспомнил, что ему понадобиться ключ, чтобы открыть дверь. Ключ! А взял ли он его с собой? Еще усилие, еще боль. Он обшарил карманы и понял, что ключа нет. Дверь с небольшим окошком, в которое проникал слабый свет есть, а ключ от нее остался где-то в прошлой жизни. Он так и подумал – в прошлой жизни. Мысль о том, что ему придется вернуться туда, откуда он с таким трудом ушел, показалась ему даже смешной. Он попытался рассмеяться, но смех получился похожий на кашель больного чахоткой и как-то дико отдавался в темном коридоре.
Он чувствовал, что ему становится все холоднее, его бил озноб. В тонкой белой рубашке в подземелье долго не продержишься. Нет, он должен был взять ключ, он не мог его не взять, он слишком рассудителен для такой оплошности. Нужно успокоиться и еще раз проверить все карманы. Вторичный обыск собственных карманов ничего не дал. «Я глупец, глупец и растяпа», - сказал он сам себе. И приподнявшись, привалился к двери. И тут же почувствовал, что дверь открылась, и половина его тела очутилась в комнате, слабо освещенной из небольшого отверстия где-то под потолком.
Он еще не мог дать себе расслабиться, еще немного нужно, чтобы окончательно заползти в эту спасительную нору и закрыть дверь. Все эти движения опять отняли у него много сил. Он ногой закрыл дверь, нащупал у стены кровать и, стянув с нее плед, поскорей завернулся в него. Тело начало согреваться и он почувствовал, что засыпает.

***
Мэг простояла за занавеской столько времени, сколько понадобилось, чтобы из дома на озере убрались все. Выждав еще немного, после того как затихли последние шаги по воде, она выглянула из-за занавески. Вокруг было почти темно. Только пара свечных огарков догорала в канделябрах. Мэг понимала, что действовать нужно быстро, иначе она никогда не догонит его. Времени было потеряно предостаточно, и он мог уже далеко уйти, и будет потерян для нее навсегда. Она еще раз быстро обошла дом и нашла несколько новых свечей, а также черный сюртук, который она надела, потому что начала замерзать. Сюртук был ей очень велик, но это уже не имело значения. К тому же он хранил его запах. Оказалось, что Призрак пользовался кельнской водой и ее запах остался на одежде. Это было приятно.
Мэг зажгла одну свечу от горевшего огарка, остальные положила в карман сюртука и, вздохнув, шагнула за занавеску, задернув ее поплотнее за собой. Узкий темный проход, который, казалось, не имеет конца. Она двинулась вперед. Через некоторое время коридор изогнулся и повернул. В отблеске света Мэг увидела на полу за поворотом ключ. Она подняла его и осмотрела место, где его обнаружила. Здесь явно кто-то лежал, а потом пытался подняться. Вот на стене следы крови, на нее опирались руками, чтобы встать. Мэг испугалась и быстро пошла вперед. Из-за света свечи она не сразу заметила слабое световое пятно и чуть не проскочила дверь с окошком. Осмотрев следы около двери, Мэг поняла, что он вошел, или скорее вполз именно туда. Окошко оставалось открытым, и Мэг попыталась заглянуть в него. Но ей плохо это удалось, оно оказалось выше ее роста, а попытка подпрыгнуть ничего не дала. Мэг попробовала открыть дверь, сначала дернув ее на себя, а потом, навалившись на нее плечом, но та не поддалась. «Я ужасная дуреха», - рассердилась она на себя. «Я ведь нашла ключ, и он, возможно от этой двери». Она вставила его в замочную скважину. Поворот, еще поворот, дверь открылась внутрь, и Мэг скользнула туда, едва не споткнувшись о что-то, лежащее на полу.
Свеча осветила человека с изуродованным лицом, завернувшегося в плед. Сердце Мэг скакнуло. Она нашла его, нашла! Но что с ним? Она опустилась на колени, приподняла его голову и увидела, что он спит. На ее прикосновения он не отреагировал, сон был глубокий. На руке, которой она поддерживала голову, осталась кровь. «Он, наверное, ударился, когда упал», - подумала Мэг.
Помещение, в котором она оказалась было небольшой комнатой, где стояла кровать, довольно узкая, стол, пара стульев, большой шкаф и маленькая голландская печка, труба которой  уходила в стену. Взяв с кровати подушку, она подложила ему под голову.
Дверной проем вела в еще одно небольшое помещение, скорее хозяйственное. Там Мэг нашла несколько глиняных сосудов с водой, плошки, чашки, большую железную банку, в которой лежали сухари. «Это будто убежище для беглеца», - подумала она.
Вода ей пригодилась, она смыла кровь с его головы и перевязала рану на затылке, оторвав от своей рубашки лоскут. На все ее манипуляции он не реагировал. Но дыхание было ровным, и это успокаивало ее. Мэг попыталась поднять его, чтобы переложить на кровать, но он был слишком тяжел. Тогда она стащила матрас на пол и уложив его, села рядом.
Она любила это лицо, несмотря на его изуродованную половину. Она не могла оторвать глаз от него. Сейчас он был похож на мальчишку, который очень устал, набегавшись за день, и спит крепко и глубоко. Но вдруг по его телу пробежала дрожь и Мэг поняла, что, несмотря на плед, холод мучает его. Маленькую голландку растопить было нечем. Единственное что оставалось прилечь рядом, обнять его и попытаться согреть теплом собственного тела.

***
Она проснулась от щекотания в ухе. Слегка повернув голову, она увидела два зеленых глаза, в упор смотрящих на нее. Спросонья Мег перепугалась так, что вся покрылась испариной и застыла на месте, почти задохнувшись. Темнота в комнате сгустилась, так как погасла свеча, которую она принесла с собой. Неожиданно глаза слегка прищурились и раздалось мурлыканье. Около ее головы расположился  здоровенный котище. Мэг встала, все еще немного под властью перенесенного испуга, и зажгла огарок свечи. Кот и не подумал подняться с нагретого местечка, только еще вальяжнее расположился, облокотившись на подушку, и продолжал щуриться и теперь уже громко мурлыкать. Он был мордатый, с большущими усами, густо и плотной коричневой с черными полосками шерстью.
«Откуда здесь взялся этот кот? Я же захлопнула дверь, и окошко на ней было закрыто, а небольшой проем под потолком слишком высок даже для кошки», - подумала Мэг, почесав кота за ухом. Тот развалился окончательно, подставив ей свое мягкое брюшко.
- Наглая животинка, ты как сюда попал? – обратилась Мег к коту, поглаживая его теплый живот. – Здесь есть еще проход, и ты его знаешь. А раз ты сюда проник, то он не закрыт.
Мег решила тщательно осмотреть все стены и, взяв свечу, тут же принялась за дело. Вскоре она обнаружила за тумбой, на которой стояли жбаны с водой, то, что искала.  Небольшая дверца у самого пола, в которую человек может протиснуться, но с трудом. Она была слегка приоткрыта и Мег, открыв  ее пошире, посветила туда свечой. Чернота. Для того, чтобы хоть что-то разглядеть Мег протиснула туда голову и плечи. Темный узкий коридор, но в нем можно было встать во весь рост, это Мег заметила. Она не решилась туда заползать и исследовать этот путь. Оставила дверцу приоткрытой и вернула тумбу на место. Какой-то звук привлек ее внимание, и она подошла к лежащему.

***
Его пробуждение было странным. Он никак не мог разлепить глаза, а когда открыл их, никак не мог понять, где  находится. К тому же вместе с пробуждением пришла жуткая головная боль. Слегка скосив глаза он увидел кошачью морду. «Я сошел с ума», -подумал он и попытался сказать морде «брысь». Но звука почти не получилось, он выдавил из себя что-то сипяще-хрипящее. И в этот момент перед ним появился ангел, одетый в мужской костюм. «Сюртук этому ангелу выдали явно не по росту», - пришла ему в голову гениальная мысль. Ангел был белокур, и вокруг его головы виднелось свечение.
«В аду не бывает ангелов», - подумал он. Ангел в это время присел рядом с ним, протянул руку и дотронулся до его лица.
И тут он все вспомнил. Все! Он вспомнил, что он Эрик, Призрак Оперы, что произошла катастрофа его любви, что Кристина ушла с другим, а он не удержал ее. Вспомнил, как уползал в эту дыру, которую сам для себя же и приготовил на всякий случай. Вспомнил, что ангела зовут Мег и она подруга Кристины. И ему вдруг показалось, что все это сейчас просто разрежет его пополам.
Оказывается головная боль – это еще не самое страшное, что может быть! Боль от нахлынувших на него воспоминаний была совершенно нестерпимой. И он закричал, так, что должны были обрушиться стены. Но звука не было.
Эрик увидел, как на глаза Мег навернулись слезы. Он попытался спросить ее, как она оказалась здесь, рядом с ним, в его убежище, но не смог этого сделать. Он потерял голос.
- Пожалуйста, не надо ничего говорить, - тихо сказала Мег. – Я все сама потом вам расскажу, но сейчас я лучше дам вам попить воды, хорошо?
Эрик был так ошеломлен, что даже не отреагировал на ее слова. Мег принесла воды и он пил ее жадными глотками, как будто пытаясь смыть то, что мешало ему говорить. После этого, он сделал еще одну попытку, но тщетно. Опять получилось что-то шипящее, но Мег не расслышала, он это понял. Она стояла перед ним на коленях, прижимая к груди кружку, из которой он только что пил и неотрывно смотрела на него.
Эрик не мог больше видеть ее лицо и закрыл глаза.

(Продолжение следует)