Так что все, что с ним происходит - это некая смена декораций и сюжетов. И он не может совершенно уйти, скажем, в жизнь обычную, стать неким обывателем, заниматься делами фирмы. Даже если он сам этого очень хочет. Но он меняет ситуацию для того, чтобы перестать быть зависимым от Оперы. Живой организм - это он сам, а не Опера. Человек владее ситуацией, а не ситуация человеком. (Это я только про своего Эрика говорю). Наверное поэтому он решает вступить в новые отношения с Оперой, но с другой позиции. (Чой-то я заумничала?)

Это у нас с тобой ее быть не может, но у кого-то другого она есть. Возможно, кому-то больше понравится, что Эрик бежит от прошлого как от кошмара и старается навсегда забыть. Или как у Леру, в сущности остается пленником Оперы. Кстати, начиная писать этот фик, я не задумывалась над этим вопросом. Все это вписалось в логику дальнейших действий. umnik2.gif

YES! yes2.gif

Romantic Angel
СПасибо! thank_you2.gif

***

Мег встречала Эрика около здания Оперы. После переговоров с директорами они наметили посетить аукцион, на котором выставлялась скрипка работы Карло Бергонци. Эрик загорелся купить ее. Эта скрипка долгие годы была вне поля зрения музыкантов и специалистов. Она хранилась у людей, которые не знали ее истинной ценности и просто берегли какое-то время как память. Но, видимо нужда заставила их сделать попытку ее продать, и тогда для мира был явлен еще один божественный инструмент преемника Страдивари.
Крувель легко сбежал по ступеням навстречу своей невесте.
- Здравствуй, радость моя!
- Эрик! – просияла Мег. Каждый раз она встречала его как в первый. Каждый раз он казался ей совершенно другим. Каждый раз сердце совершало головокружительные прыжки, а дыхание прерывалось, когда она попадала в кольцо его рук. А в этот жаркий августовский день ей казалось,  она не вынесет его горячего поцелуя, а ладони его рук просто прожгут одежду. Можно было задохнуться и умереть от счастья прямо здесь, посередине площади!
- Едем, едем! Я обязательно должен купить эту скрипку! – Эрик почти тянул Мег за руку в экпиаж.
На аукционе собралось много народа.  Такой инструмент не каждый день, да и не каждый год попадает на продажу.
Мег увидела маэстро Райера, дирижера Оперы, поздоровалась с первой скрипкой оркестра месье Ламбрени, и заметила присутствие итальянского скрипача Гвидо Споцци, который приехал в Париж только в начале  года, но успел завоевать популярность.
- Эрик, посмотри здесь Гвидо Споцци, - сказала она с восхищением. Мег была на его концерте, и ей тогда очень понравилось выступление.
- Знаю, - последовал краткий и холодный ответ.
Мег посмотрела на Эрика. Еще несколько минут назад он был весел и в приподнятом настроении, но теперь  хмурился.
- Что с тобой? – прошептала она.
Эрик тряхнул головой, прогоняя мрачные мысли.
- Ничего, ничего, радость моя, не беспокойся. Я просто не ожидал увидеть здесь Споцци.
- Ты с ним знаком?
- Да, достаточно хорошо. Я расскажу тебе потом. Наше знакомство было не из приятных. Интересно, он тоже хочет купить мою скрипку? – Эрик сделал акцент на слове «мою». Его тон не оставил у Мег сомнения, что скрипку он купит, сколько бы она не стоила.
- Ты, кажется, готов отдать за этот инструмент все, что у тебя есть? – с легкой иронией спросила Мег.
- А ты боишься, что у твоего будущего мужа не останется ни гроша за душой? И он станет уличным музыкантом, развлекая публику на скрипке знаменитого Карло Бергонци? – тут же парировал Эрик и улыбнулся.
Мег рассмеялась. К ним подошел маэстро Райер, и Мег пришлось представить его Эрику. Крувель едва мог сдержать хитрую улыбку, пожимая руку своему любимому маэстро.
«Бедный Райер, если бы он знал, кому он жмет сейчас руку…» - подумал он.
- Вы намерены участвовать в торгах, месье Крувель? - спросил дирижер.
- Безусловно, маэстро. И мало того, я намерен стать владельцем этой скрипки, - ответил Эрик. – А вы, тоже будете участвовать?
- О нет, месье, я пришел посмотреть на инструмент. Она прекрасна, изумительна! Ее линии безупречны! Я бы хотел услышать, как она звучит.
- Услышите, маэстро, обещаю вам.
Этот ответ удивил дирижера, но он не успел ничего сказать, потому что аукцион начался.
Первоначальная цена лота составила тридцать тысяч. Торги начали шестеро человек. Но, когда цена дошла до пятидесяти тысяч, осталось только двое покупателей Крувель и Споцци. Эрик спокойно торговался, все время перебивая цену скрипача, и тот начал заметно нервничать и часто оглядывался на Крувеля. Наконец скрипач поднял цену до семидесяти тысяч. Эрик не ответил сразу, а выдержал небольшую паузу так, что аукционист дважды успел стукнуть своим молотком и готовился опустить его в третий раз. И тогда Эрик поднял цену до семидесяти пяти. Смотревший на него в этот момент Споцци, похоже уже не ожидал от него ответного хода, несколько растерялся, замешкался и аукционист, трижды стукнув молотком, объявил, что лот продан. Гвидо Споцци был раздосадован, а Эрик не глядя на него подошел к аукционисту, выписал чек и взял в руки скрипку.
А дальше случилось волшебство. Эрик легко вскинул скрипку, быстрым движением проверил звучание струн, и мелодия неземной красоты вдруг наполнила аукционный зал. Мег впервые слышала, как играл ее возлюбленный. Нет, передать словами это было невозможно! Такое исполнение и такая музыка не поддавались описанию. Она ощущалась сердцем, душой, каждой клеточкой тела! Эрик вдохновенно играл мелодию своей любви, ту, что он написал совсем недавно, ту, на которую его вдохновила Мег. Присутствующие замерли, маэстро Райер плакал, а Гвидо Споцци перекосила гримаса злобы. Но все это Мег не видела, ее взгляд был прикован к лицу Эрика, его сияющим глазам. Он наслаждался игрой.
Скрипка смолкла, но публика не сразу это поняла. А Эрик, повернувшись к аукционисту, произнес:
- Благодарю вас, месье.
И бережно уложил инструмент в футляр. И вот только тогда присутствующие на этом импровизированном концерте разразились настоящей овацией. Маэстро Райер со слезами на глазах тряс его руку, а Споцци с перекошенным лицом пробирался к выходу.
Мег наблюдала за всем этим со стороны и видела, что Эрик немного смущен всеобщим вниманием. Маэстро Райер уже знакомил его с какими-то людьми, но Мег заметила, что Эрик ищет ее взглядом, и поняла, что нужно его выручать. Она пробралась сквозь столпившихся людей.
- Простите, господа, но я вынуждена увести от вас месье Крувеля.
Эрик был счастлив вырваться, поэтому быстро последовал за Мег, унося свою драгоценное приобретение.
Когда они уселись в экипаж, Эрик спросил:
- Скажи, им же было неважно, какое у меня лицо?
- Эрик, о чем ты говоришь! Ты всех ошеломил, покорил! Маэстро Райер просто рыдал! Ты же сам видел, - воскликнула Мег. Она держала его руку и с удивлением и восхищением смотрела на своего любимого. - Как ты мог столько времени скрывать свой талант от всех?
- Я не всегда его скрывал. Было время, когда я начал выступать. Но тут подвернулся Гвидо Споцци.
- Но когда же это было? Значит ты не все время жил в Опере?
- Нет, было время, я покидал мои подвалы.

Отредактировано marina (2007-09-22 12:20:48)

Dahlia
Тали
Romantic Angel
девушки, спасибо!!! thank_you2.gif  thank_you2.gif  thank_you2.gif

***

Капитан де Бре сидел в своем новом, только что обставленном доме на улице Гренель. За время, прошедшее после расставания с месье Умбре в его жизни много изменилось, и эти изменения были не в лучшую сторону. Поначалу, продав часть полученных сокровищ и расплатившись со всеми кредиторами, де Бре решил, что все его неприятности позади и его ждет жизнь легкая и беззаботная. Однако если кредиторов не слишком интересовало, откуда взялись у капитана деньги, им нужно было получить свое, то его неожиданная расточительность вызвала недоумение в обществе. Всем было хорошо известно – он сам рассказывал об этом – что последний родственник, от кого он мог бы получить наследство, был герцог Шуазель. Но всем также было известно, что тот оставил де Бре с носом. За его спиной стали возникать различные слухи и сплетни, даже самые невероятные. Однажды кто-то из его знакомых пересказал ему разговор двух девиц из аристократических фамилий о том, что несмотря на то, что у капитан теперь богат, ни одна приличная девушка не согласиться выйти за него замуж, потому что происхождение его денег смутно, и поговаривают, что он чуть ли не в сговоре с знаменитой разбойничьей шайкой, которая последнее время совершила множество дерзких ограблений.
Де Бре надеялся на благосклонность мадемуазель Изабо де Гроссе, дочери барона де Гроссе. Но, если мадемуазель и могла подарить ему свою любовь, то вот надеяться на то, что ее отец согласиться отдать за него дочь после возникновения всех этих сплетен было практически нечего.
Но эти слухи, в конце концов, могут со временем испариться, будут перекрыты другими, новыми слухами, и все уляжется. Однако за это время он умудрился  поссориться с лейтенантом Лабортье из своего полка и вызвать его на дуэль, хотя оные были строжайше запрещены. Де Бре и Лабортье стрелялись, и последний был ранен. Полковому начальству, конечно же стало известно о происшествии и капитаном стоял перед выбором, либо идти под суд, либо срочно подавать в отставку. Он предпочел отставку, но слухи об этой дуэли также разнеслись и обрастали дурацкими подробностями.
«Но ведь я вовсе не хотел уводить у Лабортье его невесту. Ерунда какая-то, всего лишь легкий флирт на паре званных вечеров и я уже злодей-обольститель и чуть ли не убийца», - размышлял де Бре.
Он стал раздражительным, хмурым и снова много пил. В обществе его пока принимали, но все с большей настороженностью. Единственный, кто еще не смотрел косо на де Бре, был его старый друг и закадычный приятель по прежним шалостям виконт Рауль де Шаньи, который на днях возвратился из Италии, где проходило его свадебное путешествие. Сегодня супруги де Шаньи давали званный ужин по поводу своего возвращения в Париж, и отставной капитан получил приглашение. Ему было очень любопытно взглянуть на бывшую оперную певицу, ставшую виконтессой. Он смутно помнил ее, когда вместе с Раулем почти каждый день волочился в Опере за очередной балеринкой.
«Право, все же странно, что Рауль женился на этой певице. Ладно, хоть рассмотрю сегодня, какова она из себя. На меня она тогда впечатления не произвела, а вот виконт просто был вне себя от страсти», - де Бре хотел опрокинуть еще один бокал вина, но все же остановился и позвал слугу, приказав ему подавать фрак и закладывать открытый экипаж.
Было еще кое-что, действующее ему на нервы. Он стал опасаться, что те, не слишком чистые на руку личности, через которых он осуществил продажу части сокровищ, захотят завладеть и остальным. Его мучил постоянный страх быть ограбленным. Пришлось делать тайник в подвале нового дома, но теперь возникли сомнения, а не захотят ли ограбить его и рабочие, которые этот тайник делали. В доме были поставлены самые надежные замки, в небольшом саду постоянно бегали огромные собаки. Но спокойствия это не приносило. Капитан часто просыпался по ночам и бродил по дому как привидение, осматривая, все ли окна и двери заперты. И как «Скупой рыцарь» спускался в подвал, проверяя надежность тайника. К тому же изводил своих слуг претензиями по этому поводу и постоянными подозрениями.
«Это все из-за Умбре», - злобствовал он, одеваясь к выезду. – «Это он напророчил мне все неприятности! Жаль, что я не видел его лица полностью, я бы нашел и пристрелил бы его. Что же скрывалось за той маской? Хм! Как же мне разузнать о нем?».
Садясь в экипаж, он уже решил рассказать часть истории, ту, что связана с балеринкой, а не с сокровищами, Раулю и попросить его совета, как можно отыскать противного Умбре, а заодно, как снова подобраться к мадемуазель Жири.